Брессар глубоко вздохнул и покачал головой.
— Я даже склоняюсь к мысли, что все это не имеет к тебе никакого отношения. Наверное, кто-то повздорил с этим человеком, а потом спрятал труп в твоей старой хижине, вот и все. Но меня смущает одна деталь, и я надеюсь, что ты мне ее поможешь прояснить. — Он сделал паузу, но Брессар даже не смотрел на него. — Скажи мне одну вещь, Поль. Как ты поцарапал переднюю пассажирскую дверь?
Никакого ответа.
— Уж это ты должен как-то объяснить, Поль. И наш эксперт, и специалисты из Центра судмедэкспертизы, и сотрудники «Форд моторз» — все говорят, что краска, которую мы нашли в лесу, на месте преступления, — та же самая, что и на твоем «эксплорере».
Брессар присосался к соломинке и втягивал в себя содержимое банки, пока кока-кола не забурлила.
— Возможно, ты думаешь, что я ничего о тебе не знаю, но на самом деле я отлично себе представляю, чем ты зарабатываешь на жизнь. Во-первых, ты ставишь капканы на пушных зверей, и тут, как и во всем, случаются удачные и неудачные годы. А во-вторых, иногда тебе дает заказы Леон Петруччи.
Брессар улыбнулся уголком рта, но наживку не проглотил.
— Леон Петруччи. Мы знаем, что раньше ты на него работал, пусть это были и разовые, случайные заказы. И в-третьих — иногда ты подрабатываешь проводником, приводишь новичков в лес и находишь для них одного-двух медведей. Это важная часть твоих доходов. А еще я знаю, что в этом деле ты не полагаешься на удачу. Разложите несколько кусков мяса в правильном месте и в нужное время года — и вы обязательно встретите медведя, особенно если вам известно, где они обитают; думаю, профессионал с твоим опытом наверняка знает, где живут эти звери. Говард Мэтлок сказал в мотеле «Гагара», что его интересует подледный лов. Поэтому у него не было с собой ни ружья, ни ножа. Об охоте он и речи не заводил. Не хочу задавать неприятные вопросы, но все-таки как получилось, Поль, что мистера Мэтлока сожрали медведи возле твоей старой охотничьей хижины?
Брессар негромко рыгнул, взял банку с кока-колой и стал читать ту сторону наклейки, где была надпись по-французски. Кардинал уже давно играл в эти игры и знал, как бывает, когда допрос ни к чему не ведет. Ну ладно, решил он, еще одна попытка. Еще одна попытка — и хватит.
— Вы из-за чего-то подрались. Может быть, он даже первый на тебя набросился. Возможно, ты случайно его подстрелил — я даже гадать не буду, как это произошло, — и потом ты решил избавиться от трупа. Тебе виднее, как ты это сделал. Но, так или иначе, если ты не дашь мне какого-то объяснения, тебя, скорее всего, обвинят в убийстве второй степени. Нам понадобится время, чтобы подготовить дело к суду, но мы с тобой сейчас положили очень неплохое начало.
Брессар поставил банку на стол и начал ее медленно поворачивать. Кардинал вырвал у него жестянку и кинул в мусорную корзину, куда она свалилась с чудовищным грохотом.
— Ну хорошо, — произнес Кардинал, поднимаясь. — Я пытался тебе помочь, но ты сам себе делаешь хуже. Мы предъявим тебе обвинение в убийстве — если только ты не убедишь меня этого не делать. Суд уже провел всю бумажную работу. Нам осталось рассказать ему, с какой готовностью ты сотрудничал со следствием.
Брессар и ухом не повел.
— Господи, да что с тобой? Пошли, — сказал Кардинал.
Он хотел взять Брессара за локоть, но не успел даже прикоснуться: охотник перевел на Кардинала скорбные глаза и проговорил:
— У меня серьезные проблемы.
Это была очень большая недооценка ситуации, но Кардинал не стал этого говорить. Он снова сел и ответил только:
— Расскажи.
— Ведь если я ничего не скажу, вы мне пришьете пожизненное за эти куски, которые вы нашли. Ну, или не пришьете.
— Ты скормил его медведям, Поль. Не думаю, что тут может быть какое-то «или».
— Я… у меня вопрос.
— Выкладывай.
— Как у вас с защитой свидетелей? Я могу поменять имя, переселиться куда-нибудь?
Кардинал вздохнул. С тех пор, как в 1976 году в Канаде начала действовать программа защиты свидетелей, каждый мелкий воришка, имеющий весьма отдаленное отношение к организованной преступности, воображал, что когда-нибудь благодаря его показаниям изобличат могущественную криминальную организацию, а сам он получит от государства новую фамилию и славный коттеджик на далеком озере.
— Защита свидетелей не в моей компетенции, Поль. Это Конная полиция решает, каких свидетелей защищать. К тому же программа слишком слабо финансируется. Так что я бы на твоем месте на это особенно не рассчитывал.