— Думаю, ты права, — кивнул он.
В Вильялте было душно и пыльно. На старом пароме они привыкли, что других пассажиров почти не видно, поэтому их неприятно удивило, что новый кишит людьми. Это был двухпалубный паром, выкрашенный белым, с огромным гребным колесом на корме. На нижней палубе, всего футах в двух от реки готовые к отплытию стояли и пассажиры, и груз, набитые туда вместе без разбора. На верхней палубе имелся общий салон и с десяток узких кают. В салоне пассажиры первого класса развязывали узлы с подушками и разворачивали кульки с провизией. Все заливал оранжевый свет закатного солнца.
Они заглянули в некоторые каюты.
— Похоже, все свободны, — сказала она.
— Я догадываюсь, почему. И все-таки уединиться не помешает.
— Вот эта двухместная. И окно с сеткой. Самая приличная.
— Пойду поищу стюарда или кого-нибудь. А ты располагайся.
Он оттащил багаж с прохода, где его оставил cargador[9], и отправился на поиски. В каждом закутке судна люди, казалось, множились. Не успеешь отвернуться, а их в два раза больше. Салон был уже набит под завязку, на полу группами располагались путешественники с детьми и старухами, которые тотчас растягивались на одеялах и газетах.
— Прямо как в штаб-квартире Армии спасения в ночь после стихийного бедствия, — сообщил он, вернувшись в каюту. — Найти я никого не смог. Как бы то ни было, нам лучше остаться здесь. Другие кабинки уже потихоньку заполняются.
— А мне кажется, на палубе лучше, — заявила она. — Здесь сотни тараканов.
— Наверняка и кое-кого похуже, — добавил он, покосившись на койки.
— Нужно снять эти грязные простыни и лечь прямо на матрасы. — Она высунулась в коридор. По шее у нее стекал пот. — Ты думаешь, тут не опасно?
— Ты о чем?
— Все эти люди… это старое корыто.
Он пожал плечами:
— Всего на одну ночь. Завтра будем в Сьенаге. А ночь, считай, уже наступила.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней, слабо улыбаясь.
— Думаю, скучать не придется, — сказала она.
— Мы движемся! — воскликнул он. — Пойдем на палубу. Если сможем выбраться.
Старенький паром медленно полз по заливу к темному восточному берегу. Повсюду играли на гитарах и пели. На нижней палубе беспрерывно мычала корова. Но все звуки перекрывал шум воды из-под огромного колеса.
Они уселись на палубе в гуще горластой толпы и, опершись на ограждение, стали смотреть, как впереди, над мангровыми топями поднимается луна. На подходах к другой стороне бухты вдруг показалось, что судно вот-вот вспорет носом берег, но тут впереди открылась узкая протока, и паром осторожно скользнул в нее. Толпа немедленно отхлынула от перил, прижимаясь к переборке. Ветви деревьев зашаркали по борту, царапая обшивку надстройки и яростно хлеща палубу.
Они пробились сквозь толчею и, пройдя через салон, вышли на другой борт: там творилось то же самое.
— Это безумие, — объявила она. — Просто какой-то кошмар. Ну кто станет вести паром по каналу, который не шире самого судна? Мне от этого не по себе. Пойду в каюту, почитаю.
Муж выпустил ее руку:
— Ты никогда не проникаешься настроением, правда?
— Ты сперва объясни мне, какое настроение, а уж потом я решу, проникаться им или нет. — Она отвернулась.
Он двинулся за ней.
— Хочешь, спустимся на нижнюю палубу? Вроде там народ веселится. Послушай. — Он предложил ей руку. Снизу один за другим доносились раскаты хохота.
— Совершенно определенно не хочу, — отозвалась она, не оборачиваясь.
Он спустился один. Мужчины группками сидели на пузатых джутовых мешках и деревянных ящиках, играли в орлянку.
Женщины стояли у них за спинами, дымя черными сигаретками и вереща от возбуждения. Он пригляделся к лицам, размышляя: а народ тут ничего, им бы только побольше зубов. «Нехватка минеральных веществ в почве», — мысленно подытожил он.
За играющими, прямо напротив него, стоял мускулистый парень из местных; фуражка и холодок отстраненности намекали, что на борту у него имеются некие полномочия. Путешественник протиснулся к нему и заговорил по-испански:
— Вы здесь работаете?
— Да, сэр.
— Я из восьмой каюты. Могу я доплатить вам?
— Да, сэр.
— Хорошо.
Он полез в карман за бумажником и тут же с досадой вспомнил, что оставил его в запертом чемодане наверху. Человек смотрел на него с ожиданием. Он уже подставил ладонь.
— Деньги у меня в каюте. — Потом он добавил: — У жены. Но если вы подниметесь через полчаса, я доплачу.