Они ехали пол-ночи, пока не достигли места, в которое никто никогда не заезжал. Пока мунгари, привязанный к верблюду, неистовствовал, они выкопали нечто вроде колодца, а закончив, сняли человека, по-прежнему туго спеленатого веревками, и поставили туда. Всю яму они забросали песком и камнями, пока над поверхностью не осталась одна голова. В слабом свете юного месяца бритый череп без тюрбана скорее напоминал камень. Мунгари все еще умолял их, призывая Аллаха и Сиди Ахмеда Бен Мусу в свидетели, что он невиновен. С тем же успехом он мог бы петь песни — внимания на него обратили бы столько же. Они сразу же тронулись к Тессалиту; и вскоре слушать уже ничего не могли.
Когда они исчезли из виду, мунгари умолк и стал пережидать холодные ночные часы, ждать солнца, которое сначала принесет тепло, потом жару, жажду, пламя, видения. На следующую ночь он уже не знал, где он, не чувствовал холода. Ветер по земле задувал пыль ему в рот, пока он пел.
(1950)
Слишком много внимания уделяется писателю и слишком мало — его труду. Какая разница, кто он и что чувствует, если он всего лишь машина для распространения идей? В реальности его нет он — ноль, пустое место. Лазутчик, засланный в жизнь силами смерти. Его основная задача-передавать смерть сквозь границу жизни, обратно в смерть.
Пол Боулз — рассказчик исключительной чистоты и честности. Он рисует мир, в котором Бог еще не стал человеком, а люди кажутся лишь элементом колоссальной драмы стихий. Его проза кристальна, а голос уникален. Среди американских мастеров рассказа Пол Боулз не имеет равных.
Джойс Кэрол Оутс
Боулз описывает цивилизацию, охваченную дикостью, мир, в котором растлена невинность и процветает безумие. В центре его прозы — одиночество, замкнутые помещения, в которых люди живут одни и боятся общаться.
The New York Times
Манеру Боулза мгновенно узнаешь, поскольку она отличается от всего, что нам привычно в литературе. Среди писателей второй половины XX века у Боулза не было соперников.
Гор Видал