- Ты прав, - отозвался герцог, вскочив в седло. Ясное небо заволокло облаками, заморосил мелкий унылый дождик, и утро из солнечного превратилось в пасмурное.
- Опять Ирландия встречает меня непогодой, - с улыбкой сказала Жасмин Рори Магуайру. - Но расскажи, как поживает мой кузен.
- Здоров и счастлив, как мышь в головке сыра, - заверил Рори. Хороший он человек, Каллен Батлер, хоть и священник. Не узколобый ханжа, как большинство служителей Божьих. И, как часто сам в этом признается, Рим не слишком им доволен, но поскольку мы находимся далеко от Рима, то для Магуайр-Форда Каллен Батлер - чистое благословение.
- А протестанты и их священник? Уже освоились?
- Добрые трудолюбивые люди. Сэмюел Стин замешен из того же теста, что и ваш кузен, миледи. Рассудительный, искренний, разумный, так что никаких затруднений у нас не возникает, не то что у остальных.
- Молю Бога, Рори, чтобы так было впредь, - вздохнула Жасмин.
Проведя в пути несколько часов, они остановились на маленьком постоялом дворе.
- Знакомое место, - протянула Жасмин, - хотя двадцать лет назад здесь была ферма. Покинутая мужем женщина с маленькими детьми. Что с ними сталось, Рори?
- А вы не знаете? - усмехнулся тот. - Ваш покойный муж, английский маркиз, послал меня сюда через месяц после того, как вы обосновались в Магуайр-Форде. Купил дом у мистрис Талли и нанял ее управлять гостиницей. На деньги, что он ей платил, она не только содержала семью, но и смогла обрабатывать землю. Взгляните на вывеску, миледи. "Золотой лев". Мистрис Талли все твердила, что англичанин похож на льва. Это единственное приличное заведение между пристанью и Магуайр-Фордом. Англичанам не слишком оно по душе, но что они могут поделать, если владельцы - семья самого маркиза Уэстли?
- Мой сын никогда не говорил об этом, - удивилась Жасмин.
- Вероятно, сам не знает. Покойный маркиз поручил мне управлять делами гостиницы, поскольку я живу не так далеко и могу за всем присмотреть.
- Господи, столько лет, а я и не подозревала! У Рована было такое доброе сердце! Помню эту бедняжку с огромным животом.., как малыши цеплялись за ее юбку! А дом! Убогая хижина с земляными полами и двумя деревянными скамьями. Помню, как ты рассказывал, что муж покинул ее и ушел вслед за вождями восстания. А теперь взгляните только! - охнула Жасмин.
Прежняя деревенская лачуга словно растворилась среди выстроенных квадратом зданий, составлявших гостиницу. Стены чисто выбелены, вокруг растут розы и петуньи, в стороне - большая конюшня на две дюжины лошадей. В окна вставлены стекла, над трубами вьется дымок. В воздухе витает аромат жареного мяса и доброго эля.
Несколько парней бежали от конюшни, чтобы принять коней у приезжих.
- Пойдемте, миледи, - пригласил Рори, помогая Жасмин спешиться, поздороваемся с мистрис Талли. Теперь она выучилась английскому, поняв, что без этого не проживешь.
Герцог Гленкирк неожиданно поймал себя на том, что немного раздражен тем, как запросто обращается ирландец с его женой, и хотел было вмешаться, но утешил себя тем, что слишком мало осталось людей, знавших Жасмин в молодости. Адали, Рохана, Торамалли да этот Магуайр вот, пожалуй, и все. Кроме того, положение у Рори нелегкое. Дворянин, вынужденный стать слугой, - что может быть неприятнее! И все-таки он ухитрился сохранить достоинство и гордость. Пожалуй, стоило бы получше узнать его. Похоже, парень он неплохой и честно ведет дела хозяев и арендаторов.
Жасмин едва узнала мистрис Талли, превратившуюся в пышную розовощекую матрону. Содержательница постоялого двора почтительно присела перед ней и еще раз поблагодарила за доброту и великодушие.
- Видите, миледи, благородное сердце вашего покойного мужа спасло нас. Не знаю, что бы с нами было, если бы не он, - призналась она с мелодичным ирландским акцентом.
Им накрыли стол в маленькой отдельной комнате и принесли жареную баранину с луком, морковью и картофелем, жирную утку, фаршированную яблоками, паровую лососину с укропом, свежий хлеб, масло и сыр. К еде подавались эль и вино.
- Жаль, что нельзя остаться на ночь, - вздохнул Джеймс Лесли, расстегивая камзол и отодвигая оловянную тарелку.
- Если переночуем здесь, не сможем добраться до Магуайр-Форда к завтрашнему вечеру, милорд, - пояснил Рори.
- А где же мы остановимся на ночлег, Магуайр? - поинтересовался герцог.
- В единственном подходящем месте - доме сэра Джона Эпплтона.
- Как! Он еще жив? - поразилась Жасмин. - Насколько я помню, он и его жена - невероятные снобы, презирающие ирландцев. По-моему, он до сих пор кичится, что занимал какую-то скромную должность при дворе старой королевы Бесс.
- Жив и здоров, - мрачно подтвердил Рори, - а с годами стал еще более злобным и подлым. Жена его умерла, но зять с дочерью живут вместе с ним, и, поверьте, они ничем не лучше старого черта.
- Похоже, нас ждет приятный вечерок, - пробормотал Джеймс Лесли.
- О, милорд, не сомневайтесь, они кинутся пятки лизать вам и ее светлости. Вот только с остальными разговор будет короткий.
- А другого места нет? - с надеждой поинтересовался Джеймс.
Рори покачал своей огненной головой и скорбно развел руками.
Сэр Джон Эпплтон превратился в тучного старика, терзаемого подагрой. Его дочь Сара и зять Ричард оказались одинаково тощими и скучными. Они были на седьмом небе от того, что сам герцог Гленкирк с женой и дочерью почтили их визитом, и сразу усадили Фортейн рядом со своим отпрыском Джоном, очевидно, надеясь на чудо. Однако чуда не произошло. Джон, громкоголосый бесцеремонный хам, был так потрясен красотой и надменностью леди Линдли, что мгновенно притих и не сводил с нее обожающего взгляда. Такой девушки ему еще не доводилось видеть! Фортейн же откровенно игнорировала соседа по столу: к несчастью, юный Джон Эпплтон отличался прыщавой физиономией и потными ладонями, а непривычная молчаливость и неумение поддержать беседу отнюдь не возвысили его в глазах Фортейн. Джон показался ей глупым и ничтожным.
- Слава о ваших лошадях идет по всей округе, - заметил старик. Удивительная вещь, если учесть, что у вас на землях работают ирландцы, да еще и католики. Наверняка обобрали вас до нитки!
- У меня трудятся как католики, так и протестанты, - мило возразила Жасмин. - И те и другие преданы мне, и я не делаю между ними различия, сэр Джон. Все они хорошие люди.
- Паписты! Идолопоклонники проклятые, - прошипел старик.
- Католики поклоняются не идолам, - внезапно выкрикнула Фортейн, а Господу нашему! Что за чушь!
- Мадам, одерните вашу дочь. Она слишком дерзка и своевольна, вскинулся сэр Джон.
- Фортейн, извинись, пожалуйста, перед сэром Джоном. Он не виновен в своем невежестве, - велела герцогиня Гленкирк дочери.
- Хорошо, мама, - с приветливой улыбкой ответила дочь. - Простите меня за ваше невежество, сэр Джон. Мама права, вас трудно в этом винить.
И, поднявшись, низко присела.
- Пожалуй, мне пора отдохнуть, - объяснила она, направляясь к выходу.
Сэр Джон и его семейка, не слишком убежденные в том, что Фортейн действительно попросила прощения, не смели, однако, спорить с самой герцогиней Гленкирк, зато про себя дружно решили, что подобная девица совсем не подходит их Джону. Слишком смазливая и чересчур языкастая. Вне всякого сомнения, такие плохо кончают. Поэтому хозяева ничуть не огорчились, когда гости объявили, что пора спать.
Рори, Адали и Рохане неохотно накрыли стол в кухне. Слуги недолюбливали ирландца и с подозрением посматривали на его необычных спутников. После ужина им объявили, что Рохана может ночевать в покоях хозяйки, а мужчинам придется спать в конюшне.
- Господин не потерпит вашего брата в большом доме, - угрюмо бросила кухарка. - Того и гляди зарежете нас в собственных постелях.
- Сомневаюсь, чтобы какой-то мужчина набрался храбрости приблизиться к постели этой особы, - со смешком заметил Адали, поднимаясь на сеновал и расстилая плащ на связке сладко пахнущего сена. - Ничего страшного. Приходилось спать в местах и похуже.
- Мне тоже, - согласился Рори, укладываясь и, немного помедлив, пробормотал:
- Она кажется счастливой.
- Так и есть, - подтвердил Адали.