— А где же мы остановимся на ночлег, Магуайр? — поинтересовался герцог.
— В единственном подходящем месте — доме сэра Джона Эпплтона.
— Как! Он еще жив? — поразилась Жасмин. — Насколько я помню, он и его жена — невероятные снобы, презирающие ирландцев. По-моему, он до сих пор кичится, что занимал какую-то скромную должность при дворе старой королевы Бесс.
— Жив и здоров, — мрачно подтвердил Рори, — а с годами стал еще более злобным и подлым. Жена его умерла, но зять с дочерью живут вместе с ним, и, поверьте, они ничем не лучше старого черта.
— Похоже, нас ждет приятный вечерок, — пробормотал Джеймс Лесли.
— О, милорд, не сомневайтесь, они кинутся пятки лизать вам и ее светлости. Вот только с остальными разговор будет короткий.
— А другого места нет? — с надеждой поинтересовался Джеймс.
Рори покачал своей огненной головой и скорбно развел руками.
Сэр Джон Эпплтон превратился в тучного старика, терзаемого подагрой. Его дочь Сара и зять Ричард оказались одинаково тощими и скучными. Они были на седьмом небе от того, что сам герцог Гленкирк с женой и дочерью почтили их визитом, и сразу усадили Фортейн рядом со своим отпрыском Джоном, очевидно, надеясь на чудо. Однако чуда не произошло. Джон, громкоголосый бесцеремонный хам, был так потрясен красотой и надменностью леди Линдли, что мгновенно притих и не сводил с нее обожающего взгляда. Такой девушки ему еще не доводилось видеть! Фортейн же откровенно игнорировала соседа по столу: к несчастью, юный Джон Эпплтон отличался прыщавой физиономией и потными ладонями, а непривычная молчаливость и неумение поддержать беседу отнюдь не возвысили его в глазах Фортейн. Джон показался ей глупым и ничтожным.
— Слава о ваших лошадях идет по всей округе, — заметил старик. — Удивительная вещь, если учесть, что у вас на землях работают ирландцы, да еще и католики. Наверняка обобрали вас до нитки!
— У меня трудятся как католики, так и протестанты, — мило возразила Жасмин. — И те и другие преданы мне, и я не делаю между ними различия, сэр Джон. Все они хорошие люди.
— Паписты! Идолопоклонники проклятые, — прошипел старик.
— Католики поклоняются не идолам, — внезапно выкрикнула Фортейн, — а Господу нашему! Что за чушь!
— Мадам, одерните вашу дочь. Она слишком дерзка и своевольна, — вскинулся сэр Джон.
— Фортейн, извинись, пожалуйста, перед сэром Джоном. Он не виновен в своем невежестве, — велела герцогиня Гленкирк дочери.
— Хорошо, мама, — с приветливой улыбкой ответила дочь. — Простите меня за ваше невежество, сэр Джон. Мама права, вас трудно в этом винить.
И, поднявшись, низко присела.
— Пожалуй, мне пора отдохнуть, — объяснила она, направляясь к выходу.
Сэр Джон и его семейка, не слишком убежденные в том, что Фортейн действительно попросила прощения, не смели, однако, спорить с самой герцогиней Гленкирк, зато про себя дружно решили, что подобная девица совсем не подходит их Джону. Слишком смазливая и чересчур языкастая. Вне всякого сомнения, такие плохо кончают. Поэтому хозяева ничуть не огорчились, когда гости объявили, что пора спать.
Рори, Адали и Рохане неохотно накрыли стол в кухне. Слуги недолюбливали ирландца и с подозрением посматривали на его необычных спутников. После ужина им объявили, что Рохана может ночевать в покоях хозяйки, а мужчинам придется спать в конюшне.
— Господин не потерпит вашего брата в большом доме, — угрюмо бросила кухарка. — Того и гляди зарежете нас в собственных постелях.
— Сомневаюсь, чтобы какой-то мужчина набрался храбрости приблизиться к постели этой особы, — со смешком заметил Адали, поднимаясь на сеновал и расстилая плащ на связке сладко пахнущего сена. — Ничего страшного. Приходилось спать в местах и похуже.
— Мне тоже, — согласился Рори, укладываясь и, немного помедлив, пробормотал:
— Она кажется счастливой.
— Так и есть, — подтвердил Адали.
— Хорошо.
— Вы так и не женились, мастер Магуайр? — полюбопытствовал Адали.
— Нет. Смысла не было. Земли мне не принадлежат. Что я могу предложить женщине? Дети только усложнили бы мою жизнь, ибо ирландцы по крови и католики по вере — чужаки в собственной стране, пока ею владеют англичане. Да и сам я не уверен в собственном будущем. Не хватало еще тревожиться за жену и детей.
— Вам не нужна женщина? — поразился Адали.
— После нее?!
— Но с той поры прошло двадцать лет, мастер Магуайр. Всего один час. Час из целой ночи. Хотите сказать, что с тех пор у вас никого не было?
— Никого. О, разумеется, в тех редких случаях, когда меня одолевает похоть, я иду к знакомой вдове в деревню. Она щедра на милости к мужчинам вроде меня, но ведет себя осмотрительно, и никто не посмел бы назвать ее шлюхой, — объяснил Рори.
— А вы, мастер Магуайр, сумеете быть так же благоразумны? — оставив шутливый тон, осведомился Адали.
— Разумеется! Слова лишнего не пророню! Я знаю, мастер Адали, она не помнит, что случилось в ту ночь. Я не посмел бы причинить ей боль.
— Вот и прекрасно. Она считает вас своим другом, мастер Магуайр, и вряд ли вы хотели бы потерять эту дружбу. Она и Джеймс Лесли любят друг друга и живут душа в душу.
— Вам нет нужды бояться, Адали, — с легкой грустью заверил Рори. — Она никогда не смотрела на меня иначе как на друга. Это единственное, на что я могу надеяться, и не принесу даже самую малую частицу ее благоволения в жертву глупой надежде и мечтам, которым не суждено сбыться. Нет, Адали, я жизнь отдам за леди Жасмин, но она никогда не догадается о том, кто помог спасти ее. Если тайна откроется, мы оба будем опозорены.
— В этом нет стыда, мастер Магуайр, — покачал головой Адали. — Вы, я и священник выполнили свой долг, не более того. Совесть не должна вас терзать. В этом нет бесчестия. А теперь доброй ночи.
— Доброй ночи, Адали, — тихо ответил Рори Магуайр и, повернувшись на бок, закутался в плащ. Как бы он ни уговаривал себя, а следующие месяцы будут самыми тяжкими в его жизни.
Глава 2
Они покинули поместье Эпплтонов еще до рассвета. Хозяева мирно спали, но гости не собирались задерживаться ни на мгновение дольше, чем было необходимо.