Наступила минута тягостного молчания.
Затем она почувствовала нежное прикосновение его руки к своему плечу и услышала мягкий голос:
— Робин, скажи, что беспокоит тебя? На прошлой неделе ты была убийственно враждебна ко мне. Не держи эту злость в себе. Скажи, что не так?
— Все не так! — воскликнула она. Она повернулась к нему, но глаза ей застилали слезы. — Я хочу тебя, но не могу пойти на этот шаг! Посмотри правде в глаза, Стюарт! Мы совершенно разные люди, у нас совершенно разная жизнь. Мы чужие!
— Возможно, — терпеливо начал объяснять он. — У нас впереди целое лето, чтобы узнать друг друга, если мы захотим. А почему бы нам не захотеть? В конце концов мы оба пожалеем, если упустим такую возможность.
Снова он воздвиг эту непроницаемую стену логики. Он был прав: существовало нечто такое, что притягивало их. Искушение отдаться ему могло обернуться чем-то редкостным и особенным или чем-то губительным. Она этого никогда не узнает, если не попробует.
— Как у тебя все просто! — упрекнула она. — Ты предлагаешь заняться любовью так небрежно, словно нам нечего терять.
— Нечего. Мы можем только приобрести, — возразил он. — Ты сейчас не очень разумна, Робин.
— Я боюсь! — вырвалось у нее. — Я боюсь того, что ты заставляешь всю меня дрожать, когда целуешь, и того, что я совсем теряюсь в мыслях, когда ты рядом.
— Естественно. Ты любишь.
— Да! — Признаваться было и радостно, и больно. — Да, люблю! И поэтому очень важно, будем ли мы физически близки с тобой или нет! Если мы станем любовниками, а потом ты уйдешь от меня, то я умру тысячи раз!
Стюарт задумался.
— Есть такой риск.
— И я не уверена, что у меня есть мужество выдержать, — сказала она. Слеза покатилась по ее щеке; она нетерпеливо схватила салфетку и вытерла ее. — Как же я могу пойти на это, если у нас нет будущего!
Он задумчиво взял бокал и провел пальцем по ободку.
— Я не могу предсказать будущее, Робин. Я могу лишь заглянуть в свое сердце и быть честным в моих чувствах. И я увидел, что начинаю любить тебя.
Его слова прошли сквозь нее, как электрический удар. Робин была изумлена, она и не смела надеяться, что такое возможно. Ее темные глаза широко распахнулись в немом вопросе.
— Смешно, но я никогда не ожидал, что такие чувства придут ко мне вновь, — продолжал он. — Иногда мне казалось, что я выше такой простой штуки, как любовь, иногда я спрашивал себя, может быть, я бесчувственный истукан, потому что не смог справиться с таким сложным чувством, как любовь. Теперь я вижу, что нужно было всего лишь найти свою женщину. Тебя.
Время остановилось. Она хотела рассказать — выплеснуть любовь, которая созрела в ней и готова была вырваться наружу, — но на сердце оставалась тяжесть.
— Ты для меня не просто временное наваждение, Робин, если это то, о чем ты беспокоишься. Я готов сделать все, что могу, чтобы продлить наши отношения. Что еще я могу обещать?
Ничего, она это знала. Не зная, что сказать, она осушила бокал и достала дольку персика со дна. Она откусила половинку и собиралась бросить остаток обратно, когда Стюарт нежно перехватил ее кисть.
— Подожди.
Он поднес ее руку ко рту и съел вторую половинку.
Молчание тянулось бесконечно долго, и она очутилась в его руках, прижатая к его твердой груди; их губы встретились с одинаковой и растущей страстью, жадно наслаждаясь остатками вина и персика. Ее руки обхватили его широкую спину, а Стюарт оторвал губы, ища ее взгляд.
— Пожалуйста, не сопротивляйся больше тому, что происходит между нами. Это невыносимо!
Робин видела его боль и знала, что это правда. Ей это тоже причиняло огромные мучения. Она поняла, что хотела его с самого первого дня их встречи, и с тех пор это неисполненное желание не давало ей душевного покоя каждый день.
Полюби меня! — выдохнула она. — Пожалуйста!
— Мне кажется, что я ждал сотни лет, пока ты скажешь это, — хрипло прошептал он.
Он снова целовал ее в губы, и волна сексуального напряжения переполнила ее. Она не могла остановиться в своем стремлении почувствовать его. Она изо всей силы прижималась к мужскому телу. Его желание было таким же сильным. Его язык раздвинул ее губы и вторгся в рот, исследуя самые потаенные уголки. Они уже стояли на коленях, держа друг друга в крепких объятиях. Руки Стюарта ласкали ее спину, опускаясь все ниже и все сильнее притягивая к себе девушку. Она нетерпеливо вдавила в него свои бедра, и немой стон донесся из самой глубины его горла. Его губы начали путешествие по шее, и одновременно руки приподняли бюстгальтер и накрыли ее крепкие груди. Большие пальцы легли на чувствительные соски, и они упруго затвердели.