"А теперь у него нервный тик, в шесть лет. Охренительно."
На самом деле, у меня он тоже был, но прошёл, когда я устроилась на работу. Карина вообще дёргалась вся, и заикалась, и резала себя, и нервный кашель у неё был, и даже нервная рвота несколько раз. Я не знала, прошло или нет. Вроде, прошло.
"Надо будет позвонить, спросить. Может, Антоше что-то посоветует."
Я всё-таки дошла до двери, как ни пыталась идти помедленнее. Остановилась перед ней, ключа у меня не было, а светилось ли окно, когда я вставала с лавочки, я не помнила. Я нажала на ручку, не особенно надеясь, но дверь оказалась не заперта, я вошла и закрыла её, сняла кроссовки, пошла мыть руки, умылась, посмотрела на себя.
"Я не всегда реву, Владик. Почти всегда, но не вообще всегда. Иногда я не реву, сегодня, например. Три года прошло, я выросла."
Выйдя в коридор, я увидела ВэВэ, сонного и мрачного, он осмотрел меня с ног до головы и тихо сказал:
– Выглядишь так, как будто в аду побывала.
Я неуверенно кивнула и отвела глаза, он помолчал и спросил:
– Всё нормально?
– Нет, – шёпотом ответила я, – ничего не нормально, я больная.
Он пожал плечами:
– Лечись.
Я фыркнула:
– Самый умный?
Он кивнул:
– Ничё такой, не жалуюсь. Отличник, медалист, три языка свободно. Правда, мне для этого понадобилось пять репетиторов и много лет языковой практики с носителями, что вряд ли было у тебя, но я тебе могу это всё организовать, если ты вдруг захочешь.
– Если захочу, я обращусь, – иронично кивнула я, он кивнул ещё ироничнее:
– Буду ждать.
– Жди.
Мы помолчали, он смотрел на меня, я смотрела в сторону, он тихо спросил:
– Обижаешься?
Я качнула головой – я ни на кого не обижалась, я просто была в шоке от этой грёбаной жизни, без попыток кого-то обвинить. Он протянул ко мне руки:
– Иди сюда.
Я подошла и уткнулась лицом ему в грудь, он меня обнял, поцеловал в макушку, сказал на ухо:
– Билет купила?
– Да.
– На сколько?
– На одиннадцать.
– Я чем-нибудь могу тебе помочь?
"Точно, вот эта фраза была мне нужна, когда я говорила с Владом, я забыла. Поздно уже."
Я качнула головой:
– Не знаю. Нет, наверное. Я просто туда приеду, встречусь с подружкой и обратно.
– Понятно. Ну, если передумаешь, скажешь.
– Хорошо.
– Спать идём?
– Да.
– Поползновениус вульгарис допускается?
– Нет.
– Точно?
Я задумалась, он обнял меня крепче, провоцируя закономерные процессы в моём организме, я призналась:
– Не точно.
– Пойдём, – он выпрямился, отрывая меня от пола, понёс в свою спальню, раздел, уложил под одеяло и ушёл в душ. Я слушала шум воды и думала о том, что же он такое сказал Роксане, что она уволилась. Когда он вернулся и лёг рядом, я спросила:
– Ты вчера с Роксаной разговаривал про то?
– Да.
– И что она сказала?
– Всё оказалось очень просто. Она меня просто не любила, и не планировала, я ей даже не нравился особо, ей просто было приятно, что я за ней ухаживаю, и всё. И когда Миша стал за ней ухаживать, ей тоже было приятно, но гораздо сильнее, потому что он ей понравился, в отличие от меня. И потом, когда оказалось, что Миша не всерьёз, она решила, что я тоже сгожусь. Всё спокойно, без надрыва, уныленько.
– А почему она уволилась тогда?
– Психанула, наверное. Не знаю, это надо у неё спрашивать. Может, узнала про нас, и окончательно поняла, что ей мои приятные ухаживания больше не светят, решила, что ловить здесь больше нечего, и пошла что-то ловить в другом месте. Я не буду по ней скучать, если честно, Катя с её работой прекрасно справится. Ты как считаешь?
– Справится.
– Вот. И зачем тогда платить больше?
– Ты платишь Кате меньше, чем Роксане?
– Естественно. Придёт просить повышения – повышу. Но пока не просит, зачем? Пусть сидит, если ей и так нормально.
– Понятно.
Мы помолчали, он обнял меня удобнее, спросил шёпотом:
– А ты? Позвонила своему?
– Да.
– И как?
– Сказал, что ему не нравилось, что я ходила к нему на свидания со своим младшим братом.
– А ты часто с ним ходила?
– Часто.
– Ну, как бы... Мне бы тоже не понравилось. А зачем ты это делала?
– Мне было не с кем его оставить.
– Для этого существует няня, нет?
– Нет, Васенька. Для этого существую я, бесплатно, безотказно и двадцать четыре на семь.
– М-да.
– Ага.
Он обнял меня крепче и сказал на ухо:
– Всё, забудь, это кончилось.
– Ага.
"Было бы это так легко."
– Спи, надо хорошо отдохнуть, завтра тяжёлый день.
Я сначала честно попыталась уснуть, потом решила, что не для того я съехала от мамы на съёмную квартиру, чтобы со своим обалденным парнем просто спать. И сказала:
– Я передумала спать.
Он тихо рассмеялся, куснул меня за ухо и прижал к себе крепче.
12. Конец первого шага
Мы прекрасно сняли стресс, мгновенно уснули, и даже одновременно проснулись, для меня это было чем-то новым. Он ушёл бегать, я попыталась ещё поспать, но уже не хотелось, я встала и пошла готовить завтрак. В холодильнике вроде бы была еда, но мне ничего из этого не хотелось, я уже мысленно была в поезде, мне было не до чего.
"Лену увижу. Питер увижу."
Я к ней уже три года собиралась, но так и не собралась – то денег не было, то выходных, то ещё чего-нибудь. А сейчас так просто – взяла и купила билет в четыре раза дороже, чем он стоил неделю назад. Потому что жареный петух, уже вот-вот, почти клюнул, следующего шанса может не быть ещё очень долго.
"Или нет. Вот точно так же возьму билет и поеду, и она будет рада меня видеть, даже если будет вся в детях и лишнем весе. Можно подумать, наши пёсье-конячьи аватары в вымышленном мире зависят от нашего реального веса, и мы будем скакать, не чуя ног, в прекрасное «туда» как-то менее бодро. Хотя, может и будем. Ничего понятного в этом мире..."
ВэВэ прибежал весь потный и жизнерадостный, утащил меня с собой под душ, перепутал краны и окатил нас обоих холодной водой, мы визжали в два голоса, смеялись, громко извинялись перед соседями, которых точно разбудили, если не визгом, то извинениями за этот визг. Потом сняли стресс, немножко подрались за единственный халат, я победила, а ему пришлось ходить в трусах, что было прекрасно со всех сторон, особенно сзади. Он пошёл готовить кофе, я кое-как утихомирила волосы и пошла следом, остановилась в дверях, изучая его спину у кофеварки, и прочие великолепные "V", он сверкал. Точно как тогда, на рассвете в офисе – солнце только выползало из-за горизонта, просыпалось и любовалось собой, миром, моим директором. Мной, немножко, наверное.
Я себе нравилась в зеркале. У меня на голове было чёрте что, но это было закономерным следствием всего того весёлого и интересного, что ВэВэ со мной сотворил, включая бодрящий холодный душ, это было весело, его хотелось долбануть, но весело же, никуда от этого не денешься, весело и всё.
Хотелось рассказать ему про мои планы на отпуск, но я молчала – у него были свои планы, и отпуск он уже перенёс на декабрь.
"В декабре у бабушки будет сурово, конечно. К ней даже летом сложно добраться, там три пересадки, а зимой будет вообще. И ВэВэ сказал, что хочет в «субэкватор», я даже примерно не представляю, где это и что мы будем там делать. И сколько это будет стоить...
Хотя, он же меня вроде как повышает, зарплата менеджера должна быть выше, чем у дизайнера. Или, если я не попрошу, то он не будет повышать зарплату? С Катей он так и сделал.