– Его по-разному называют, в том числе и пиратом. Но, если он согласится помогать англичанам, можно считать, что мы проиграли.
– По-вашему, это возможно?
– Я бы не удивился, если бы это случилось, – проворчал Джексон. – Недавно губернатор Клерборн приказал американским военным кораблям отправиться к острову Баратария, форпосту Лафита, где обстреляли остров из пушек, потопили несколько кораблей Лафита и взяли в плен некоторых из его людей. Самое удивительное, Лафит не стал отвечать огнем. Позднее он отправил письмо губернатору, где сказал, что считает себя американцем и не хочет обстреливать корабли своей страны. И предложил оказать помощь в войне с англичанами, когда наступит время.
– А губернатор принял его предложение?
– Этот глупец по-прежнему не доверяет ему, но я собираюсь сам разобраться с Лафитом, чтобы узнать, насколько искренне его желание помочь нам. Один из его помощников согласился отвезти двоих наших людей на Баратарию, где они смогут узнать, каковы его планы.
– А город готов к обороне? – спросил Филип. – Как жители?
– У нас не хватает некоторых боеприпасов, например, кремней для мушкетов, – устало вздохнул Джексон. – Наши люди сейчас пытаются пополнить запасы. А судя по бумагам, которые вы доставили, у меня мало времени, чтобы подготовить город к обороне.
Филип увидел, что мысли генерала полностью поглощены предстоящими военными действиями, и встал, чтобы попрощаться. Генерал Джексон пожал ему руку.
– Сент-Сир, я еще раз выражаю вам признательность от имени американского народа. Как бы мне хотелось, чтобы я мог вернуть вашу жену! Если я могу вам чем-нибудь помочь, просите, не стесняйтесь.
Филип пожал узловатую руку.
– Есть одна вещь... – начал он, растроганный искренностью генерала.
– Все, что в моих силах, Сент-Сир, – ответил Джексон.
– Существует отдаленная возможность, течение вынесло мою жену на один из островков или рифов в устье реки и она осталась жива. Не могли бы вы предупредить своих людей? Я готов предложить награду в пять тысяч долларов за информацию, которая позволит найти ее, если она жива, или ее тело, если она погибла.
Генерал Джексон посмотрел на Филиппа с скрываемым сочувствием. Он знал, что шанс на спасение женщины один на миллион. Даже если она достигла берега живой, непременно стала бы добычей аллигаторов.
Но произнести это вслух он не мог.
– Вы очень щедры, Сент-Сир. Я с удовольствием разошлю описание мадам Сент-Сир по своим войскам. Будьте уверены, если она появится в городе, я об этом узнаю.
Хотя слова были оптимистичные, взгляд выдавал его сомнение. В глубине души генерал знал, что попытка Сент-Сира разыскать жену обречена на провал.
Тем не менее Филип написал на листочке описание Габби и протянул генералу.
– Ну что ж, если вашу жену найдут, ее легко будет опознать, – сказал Джексон, прочитав листок. – Другой такой женщины в Новом Орлеане не найдешь. Вы, значит, некоторое время побудете в городе?
– Да, и я буду ночевать на борту «Стремительного», пока судно ремонтируют. Когда ремонт закончится, я решу, остаться ли мне в городе или вернуться на Мартинику. Разумеется, многое зависит от того, найду ли я свою жену... или ее тело.
– Держите меня в курсе, – сказал Джексон, который уже занялся бумагами на столе. – Если у меня будут новости, я вам сообщу.
Аудиенция закончилась. Филип вышел из приемной под палящее солнце, и его вдруг охватила смертельная усталость. Ему показалось, что все, что с ним произошло, – это кошмарный сон, но это был не сон. Теперь, когда он доставил документ по назначению, он думал только о Габби. Он ясно представлял ее гордо вздернутую головку, когда впервые ее увидел, испуганно-оскорбленный вид, когда он объяснил ей, что собирается с нею сделать, и отзывчивость ее жаркого тела, когда он наконец пробился сквозь ледяную стену и выпустил на волю ее страсть, которую никогда не забудет. Он ясно ощутил прикосновение ее чудных локонов, шелковистую кожу, и его тело заболело от тоски по ней. Когда он женился, он ожидал получить кроткую, послушную девушку, которая родит ему детей и не будет ничем докучать. А вместо этого он получил обольстительную, неукротимую дикую кошку, которая поразила его своим несгибаемым духом и темпераментом.
С самого первого взгляда на Габби Филип осознал, что она не соответствует желаемому образу жены. Но как он ее хотел! Ни его резкость, ни грубость не смогли подчинить ее. Ему лишь удалось вызвать в ней чувство протеста, он сам толкнул ее в объятия Дюваля. Если бы Габби знала, что его поведение было продиктовано случившимся с Сесили. Даже сейчас он легко мог представить себе Габби с фиалковыми глазами, извергающими огонь, который превращался в лаву, когда его ласки и поцелуи доводили ее до единственного вида подчинения, которого он добился. Этого было бы вполне достаточно, если бы только Бог сжалился над ним и вернул ему Габби обратно.