Пока Габби с аппетитом ела булочки, Роб запаковал свои вещи и вместе со скудными пожитками Габби отнес их в экипаж. Он уже повидал квартирную хозяйку и расплатился за комнату, намеренно не сообщив ей адрес, куда он переезжает. Когда Габби поела, он провел ее по задней лестнице и усадил в экипаж. Они поехали по извилистым улицам, пока не въехали в другой дворик, очень похожий на тот, что недавно покинули. Как и накануне, Роб быстро провел ее по наружной лестнице в большую светлую комнату, которая служила спальней и гостиной. В смежной комнате поменьше была кухня. Окна до пола открывались на маленький балкон, выходивший на оживленную улицу. Такие же окна на противоположной стороне выходили на внутренний балкон и лестницу во двор.
– И когда вы все это успели? – спросила Габби.
– Я плохо спал ночью, – сказал Роб с улыбкой, – и сегодня встал очень рано. К счастью, генерал Джексон тоже рано встает, и, когда аудиенция окончилась, я пошел искать жилье. Вам нравится? – Его мальчишеский энтузиазм был заразителен.
Габби почувствовала себя виноватой из-за того, что он так старается ей угодить. Ей нечем было отблагодарить его за доброту.
– Великолепно, – сказала она, улыбаясь, и начала распаковывать вещи.
Потом Габби сказала:
– Расскажите о том, как прошла ваша встреча с генералом Джексоном. Что он решил насчет Жана Лафита?
На лбу Роба появилась морщинка, и Габби подумала, что дело плохо, но Роб быстро успокоил ее:
– Генералу Джексону очень нужна помощь в обороне города, раз уж жители не хотят сами защищаться. Когда он прочел письма Лафита и выслушал мои рекомендации, он решил, что с радостью примет помощь Лафита в борьбе с англичанами.
– А как насчет губернатора Клерборна?
– Губернатор поступит так, как скажет Джексон. Ему ничего другого не остается. – Он пристально посмотрел на Габби. – Документы, которые ваш муж доставил из Франции, убедительно доказывают, что над Новым Орлеаном нависла опасность. Вы знали, что ваш муж везет секретные документы, Габби?
– Да, Роб, я знала. Он рассказал мне о них после того, как убили капитана Жискара. Он подозревал, что на «Стремительном» действует шпион, и полагал, что его жизнь в опасности, поэтому он попросил меня доставить бумаги генералу, если с ним что-нибудь случится.
– И тем не менее это вы чуть не лишились жизни, а Сент-Сир благополучно прибыл в Новый Орлеан, – произнес Роб задумчиво. – Я никогда вас не спрашивал, но скажите, почему в ночь урагана вы оказались на палубе, а не в своей каюте?
Лицо Габби затуманилось, и она почувствовала легкий озноб при этом воспоминании. Роб понял состояние Габби и привлек ее к себе.
– Простите меня, дорогая, – виновато сказал он, гладя ее по волосам, – я не хотел воскрешать болезненные воспоминания. Не рассказывайте, если не хотите.
– В другой раз, Роб, не сейчас. Это слишком свежо в памяти.
Прежде чем он смог сдержать себя, Роб поймал ее губы своими. Волнующий, страстный поцелуй довел Габби до головокружения. Внезапно ее чувства вступили в конфликт с совестью и строгими моральными принципами. Но Филип любил ее так давно, что тело томилось от влечения, которое довольно трудно было не замечать. Только когда проворные пальцы Роба расстегнули ее платье и обнажили плечо и высокую белую грудь, Габби опомнилась.
– Нет, Роб, – просила она, бросая ему умоляющий взгляд. – Вы не должны.
– Но ты хочешь меня, Габби, я чувствую это. Я люблю тебя и думаю, что ты любишь меня.
Любит? Любит ли она Роба? Она благодарна ему, и никто ей так не нравится, как он. Но любовь? Может быть, она и любит Роба, подумала она, все еще находясь во власти своих эмоций. Но это не дает права нарушать брачные обеты.
– Я не знаю сама, что чувствую, Роб, – сказала она наконец. – Я вообще не знала мужчин, кроме мужа, да и его я едва знала, когда меня вынудили выйти за него замуж. Правда, на борту «Стремительного» я встретила одного человека, но ревность Филиппа помешала нам стать друзьями. Так что, как видите, мой опыт общения с мужчинами очень мал.
– А этот другой человек, – спросил Роб, испытав укол ревности, – вы в него влюбились?
– Нет! – ответила Габби. – Мы лишь были друзьями.
– А я предлагаю вам вечную любовь. – И Роб поцеловал ее снова, долгим, нежным поцелуем, так что Габби чуть не лишилась чувств.
Она не понимала, что с ней происходит, – будучи женой одного, она испытывает физическое влечение к другому. Где-то краешком сознания она вспомнила голос матери, полный чувственности, обращенный к ее отцу, и то, как сама Габби дала себе клятву никогда не подчиняться своим плотским потребностям. И это ей позволило найти в себе силы противиться страстному натиску Роба.