Габби медленно возвращалась из небытия в мир печали. Милый, добрый Роб умер. Никогда больше она не увидит его веселые голубые глаза, не услышит его заразительный смех. Слезы выступили на ее глазах, когда она вспомнила их последние минуты нежности перед разлукой.
– Капитан Стоун был твоим любовником! – услышала она обвиняющий голос Филиппа. – Боже мой, Габби, что с тобою сталось? Где та девочка, которая собиралась посвятить свою жизнь Господу нашему?
– Та девочка вышла замуж за тебя, Филип, и больше никогда не была прежней, – ответила Габби без всякого выражения. – Скажи, как умер Роб?
Филип рассказал ей то, что ему было известно, и Габби тихо плакала, чувствуя себя такой одинокой, как никогда в жизни.
Тронутый ее слезами, Филип сел на край кровати и разгладил влажные волосы на лбу.
– Я не верю, что ты по-настоящему любила его, Габби. Но все это теперь не имеет значения. Ты понимаешь? Он умер, а я все еще твой муж. – Габби затихла. – Неужели мы не можем начать заново? Наверно, я был тебе не совсем безразличен, раз ты спасла мне жизнь. Я... ты мне очень дорога, моя милая. И... я по-прежнему хочу тебя.
Недоверие на ее лице сменилось изумлением. Филип просит почти невозможного. Ведь ей придется всю жизнь прожить в страхе. Она сомневалась, что Филип скоро забудет то, что Роб был ее любовником. Даже если забудет, то никогда не простит. Так и она не может забыть о Сесили и простить его за убийство.
– А что потом? Ты задушишь меня, как свою первую жену, когда твою душу источит мысль о том, что другой мужчина обладал мною? – спросила g Габби не в силах сдержаться.
– Габби! – воскликнул Филип, побледнев. —
Откуда ты взяла, что я задушил Сесили? Как ты могла поверить, что я способен на такой чудовищный поступок?
– Ты сам мне сказал, что убил свою жену, – ответила Габби. – А Марсель рассказал, что ее нашли задушенной. Что еще я могла подумать?
– Марсель! – Филип с горечью сплюнул, произнеся это имя. – Ну разумеется, он с радостью извратил мои слова в своих низменных целях. Черт возьми! – вдруг выругался Филип, когда до него дошло, что думала про него Габби все это время. – Так ты решила, что станешь следующей жертвой?
Габби молчала, и Филип понял, что угадал. Габби не хотела возвращаться к нему, опасаясь за свою жизнь. Ну и глупцом же он был!
– Послушай меня, милая, – сказал он серьезно. – Я не убивал Сесили своими руками. Я просто считал себя виноватым в ее смерти и до сих пор так считаю.
– Но... я не понимаю.
– Пожалуйста, выслушай меня, а потом суди сама, – произнес Филип с мольбой в голосе. – Я встретил Сесили, когда вернулся на Мартинику из Франции, где провел десять лет, получая образование. Вернулся, когда получил известие о смерти отца. Поместье Бельфонтен принадлежало мне, так же как и большая плантация сахарного тростника. Я упорно работал три года и, пожалуй, был чересчур серьезным молодым человеком, потому что редко участвовал в веселой светской жизни Сен-Пьера в отличие от моего доброго друга и соседа Марселя Дюваля. Однажды он познакомил меня с Сесили, и вся моя жизнь в одночасье переменилась.
На всей Мартинике не было другой такой красавицы, и я влюбился в ее красоту, а также в ее жизнелюбие и веселый нрав. Она любила флиртовать и постоянно находилась в окружении поклонников, которые осыпали ее комплиментами и кидались наперегонки выполнять малейшее ее желание. Я настойчиво ее преследовал, и, судя по ее поведению в те редкие моменты, когда мы оставались наедине, мне казалось, что наши чувства взаимны. Я сделал ей предложение, но она мне отказала, заявив, что она еще не готова к благоразумной семейной жизни, да еще в таком далеком месте, как Бельфонтен.
Но я не согласился с ее решением. Страсть к ней захватила меня, как болезнь. Марсель предупреждал меня, что я ей не пара, позднее я догадался, что он просто ревновал. Наконец в отчаянии я пошел к отцу Сесили и попросил ее руки. Старик ни о чем так не мечтал, как о том, чтобы непокорная дочь вышла за меня замуж. У меня было большое состояние, и я считался прекрасной партией для любой девушки на острове. Отец переживал, что Сесили никогда не найдет себе жениха по вкусу. Вдвоем мы надавили на нее и убедили выйти за меня замуж, но только после того, как я пообещал ей, что мы будем жить в Сен-Пьере. Я ни в чем не мог ей отказать.
Филип уже давно встал и расхаживал по комнате.