— Да, да, всегда, всегда… — Она, прерывисто дыша, старательно двигала бедрами, чтобы распалить его еще больше.
Но он не нуждался в том, чтобы его разжигали. Скорее ему нужно как-то охладить свои порывы.
— И ты сделаешь все, что я захочу? — Его охватило непреодолимое желание овладеть ею, удержать ее.
— Да, все, что угодно. Только прошу вас… я все сделаю… — пыхтела она.
Он не знал, что ему вдруг вошло в голову, зачем он обратился к ней с таким требованием, но ее ответ удовлетворил неудержимого распутника, который вдруг заговорил в нем.
— Славная моя девочка, — тихо сказал он, словно теперь она принадлежит ему и телом и душой. И он ринулся в ее сырое ущелье с таким неуемным рвением, от которого разгулявшееся в нем животное одновременно и смягчилось, и возбудилось еще больше, и повторял свои набеги, одурев от ярости, почти не слыша ее безумные крики. Наконец, осознав, что она, кончая, отчаянно вопит, он тут же дал волю своему оргастическому взрыву, словно самец, который метит свою территорию.
После этого он взял ее на руки, чтобы она не шлепнулась на пол, отнес на постель и, положив, нежно поцеловал в порядке извинения.
— Прошу прощения. Не знаю, что на меня нашло. — Растянувшись рядом с ней, он взял ее за руку. — Если хотите, я отменю обед, буду просить прощения всю ночь.
Ее блаженный вздох и последовавшее за ним фырканье заставили его опереться на локоть.
— Вы вовсе не сделали мне больно. — Она улыбалась с ангельским видом; судя по всему, все произошедшее пошло ей только на пользу. — Обед вы не отмените, и не лежите на моей юбке. Я не могу шевельнуться.
Он ухмыльнулся и откатился в сторону.
— Наверное, тот, кто способен бросить вызов убийцам Хироаки, обладает незаурядными способностями и энергетикой. Неужели вам не больно?
— Я чувствую себя просто чудесно. Как я могу жаловаться?
— Значит, просить прощения не нужно?
— Нет, если обещаете, что после обеда будете доступны.
— Для вас я всегда доступен, — просто сказал он, больше не скрывая, что она вызывает у него постоянное желание.
Она улыбнулась:
— Весьма вам признательна, капитан Драммонд. Теперь я спокойна.
— А я самый счастливый из всех мужчин. Но ваше платье погибло. Придется все-таки переодеться.
— А у нас есть время? — игриво спросила она.
Он бросил на нее желчный взгляд:
— Не начинайте все сначала.
— Слушаю, сэр.
Он рассмеялся:
— Мы очень подходим друг другу. Ее глаза сверкали от удовольствия:
— Это верно.
В тот вечер все разоделись кто во что горазд. Пэдди в вечернем наряде был неотразим; Юкиё и Ногучи — в дорогих шелковых одеждах, Сунскоку — в европейском платье, которое Юкиё раздобыл для нее в спешке, получив приглашение. Умея хорошо работать ниткой и иголкой, Сунскоку подогнала платье по фигуре и теперь выглядела великолепно в вечернем туалете из золотистой ткани и кружев.
Обе женщины принимали комплименты с любезными улыбками.
Налили шампанское.
И праздничный обед у Хью начался.
Коки придумали меню, которое включало блюда европейской и японской кухни в изобилии, стол в кают-компании Хью гнулся под тяжестью свидетельств их мастерства. За веселой беседой все чувствовали себя товарищами, объединенными общей целью и намерениями.
Ногучи и Пэдди подружились на основе общих интересов, поскольку оба вели холостяцкую жизнь и любили выпить. Они безжалостно подшучивали над сотрапезниками в этот вечер, сообщая им об опасностях и ловушках любви. Но объекты этих насмешек только улыбались и обменивались терпеливыми взглядами, считая, напротив, что им повезло больше всех на свете.
Так что, как ни несопоставимы их пристрастия, все были довольны своим теперешним положением: еда была превосходной, вино лилось рекой, и гораздо позже, за портвейном и трубками — ибо курение трубок в Японии свойственно обоим полам — все подняли бокалы за радость, ожидающую их в будущем.
Этот первый вечер, проведенный в море, стал замечательным образцом на все время, пока они плыли в Европу, и плавание проходило в необычайном благоденствии, подъеме и потворстве своим прихотям. Наверное, всем требовалось время, чтобы отдохнуть и отоспаться. Наверное, две молодые пары наслаждались радостями любви, заслужив беспечные блаженные дни. Все они пережили эмоциональные трудности и страдания. Они заслужили передышку.
И все время, проведенное в море, они старались не думать о неопределенном будущем, которое их ждет.
Глава 28
«Красавица Юга» вошла в гавань Гавра на высокой волне под ливневым дождем, двигатели ее работали на полную мощь, преодолевая бриз, подойти к берегу было трудно, потому что по причине шторма в гавани на якоре стояло множество судов.
Стоя на мостике, Хью вел корабль по узкому проходу между крупнотоннажными судами, стараясь не сбиться с курса в высоких волнах, и наконец достиг берега, сыпля благодарственной божбой, охваченный странной смесью эмоций.
С одной стороны, он рад, что добрался до Франции, где можно продать свой товар, — так он изменил свои планы за время плавания по причинам, о которых предпочитал не задумываться. С другой стороны, если он останется с принцессой, ему придется круто изменить свое поведение и поколебать основы своей независимости. В это он тоже предпочитал не вникать основательно. Он выругался, словно сильные выражения помогали навести порядок в сумятице, царившей у него в голове. И он передал командование Пэдди, не без смущения, вызванного его очевидным присутствием в качестве эскорта принцессы Отари и тем, что может означать такая публичная демонстрация.
Но когда он заговорил, голос его не выдал никакой нерешительности, звучал доверительно.
— Если возьмешь на себя таможню и разгрузку, мы поедем вперед. Ты найдешь нас в «Гранд-отеле».
— Решили обзавестись хозяйством, а?
— Нет. — Прозвучало отрывисто, четко, с легким укором. Это именно та сфера, вмешательство посторонних в которую казалось ему крайне нежелательным.
— Похоже, у вас все еще каникулы?
— Похоже, это не твое дело, — грубо оборвал его Хью.
— Мне просто не хочется, чтобы вы наделали глупостей, — заметил Пэдди.
— Не припомню, чтобы в последнее время я делал глупости.
Если не считать, что он ввязался в смертельно опасные приключения по дороге в Осаку ради женщины, которую почти не знал.
— Может, оно и так, но если будете жить с принцессой в «Гранде», об этом станет известно всему городу через полдня. Как ее брат посмотрит на такое? — Пэдди пожал плечами. — Я просто предупреждаю, босс.
— Благодарю за заботу, — сухо сказал Хью. — И это говорит человек, женившийся на женщине, которую выбрал в кабаке.
— И горько об этом сожалею.
Некоторое время Хью смотрел на него смущенно, поскольку правдивые слова Пэдди его встревожили.
— Ладно. Ты исполнил свой долг, предупредив, а теперь вот что, — продолжил он грубовато, — я поговорю с торговцами шелком завтра. Те рулоны, что мы получили от Кусавы, превосходны и стоят того, чтобы с ними подождать. Юкиё пообщается с каким-то приятелем своего друга здесь, в Гавре, а потом встретится с нами в Париже. Когда прибудешь в Париж, мы отпразднуем успехи и подсчитаем наши доходы. — Он направился к двери, но, полуобернувшись, сказал с ухмылкой: — Я слышу, как ты отвечаешь: жокей, да?
— Как будто это что-то меняет, — пробормотал Пэдди, когда дверь за Хью захлопнулась.
— Любит он дам, любит, — скабрезничал боцман. — Он будет трахаться с этой принцессой еще месяца три, даже отговаривать не стоит. Его теперь не образумишь.
— А потом нам придется смотреть, как он напивается до беспамятства, нянчиться с ним, когда от нее откажется, а случится это очень скоро. Заметь, он стал осторожен, наш капитан.
— Винить его в этом не стану после всех неприятностей с его женитьбой.
— Что верно, то верно.
— Ставлю три против одного, что он выкарабкается, еще и полмесяца не пройдет.