Выбрать главу

Существующие разведывательные группы не жаждали делиться сведениями, и требовалось немало такта и жесткости, чтобы уговорить их вести себя иначе. Он оценивал их сообщения и принятые решения: такие люди нередко разрабатывали грандиозные планы, которые вмиг могли опустошить британскую казну. Но эти занятия Сент-Обен считал рутинными.

Менее скучными и куда более опасными были его поездки на континент. Наполеон закрыл для англичан все порты, но Джерваз умудрялся переправляться через канал с контрабандистами. Как и большинство представителей высшего класса, молодой человек прекрасно владел французским и вполне мог сойти за местного. Впрочем, несмотря на это, всегда существовала немалая возможность того, что кузен Франсис получит наследство куда раньше, чем предполагал.

Сент-Обен занимался незаметным, но жизненно важным делом. Оно было ему по душе и поглощало все его помыслы. Однако этим вечером обычное состояние собранности покинуло его, и виконту на рутинные дела потребовалось вдвое больше времени. Последним в целой горе бумаг лежало сообщение из отдела расшифровки. Он был создан больше ста лет назад одним из преподавателей Оксфорда. В нем работало всего несколько человек, и все полагали, что эти люди занимаются каким-то семейным бизнесом.

Нахмурившись, Джерваз прочел расшифрованное сообщение, посланное французскому агенту в Лондоне, и не смог сдержать раздраженного вздоха. Сент-Обен радовался, когда удалось перехватить секретную депешу, но ничто не давало ключа к разгадке того, кто скрывается за таинственным прозвищем Феникс. Этот шпион уже много лет досаждал англичанам, но даже с помощью депеши нельзя было установить его личность.

Виконт лениво перебрал в уме список подозреваемых. Он следил за этими людьми уже несколько месяцев, но ни на йоту не сдвинулся с места в своем расследовании.

И теперь вместо того чтобы думать о деле, он смотрел на исписанный лист и словно воочию видел перед собой Диану. Завтра в это же время он удовлетворит свое любопытство, и его больше не будут мучить догадки о том, что кроется под элегантной одеждой. Одно лишь воспоминание об этой женщине приводило его в такое состояние, когда разум становится бессильным.

Разозлившись на себя, Джерваз скомкал лист и бросил его в огонь. В голову не приходило ни одной мысли о том, кем все-таки может быть этот Феникс. Лучше уж подумать, что он подарит завтра Диане за ее услуги. Виконт невидящим взором уставился на огонь. Чем скорее он уложит эту шлюшку в постель, тем скорее его жизнь вернется в нормальное русло.

Ночью Диану разбудила няня. У Джеффри начинался очередной припадок эпилепсии. К тому времени, когда, накинув зеленый халат, девушка примчалась в спальню сына, все уже миновало. Мальчик спокойно лежал на постели, на его лбу выступили капельки пота. Рядом сидела Эдит. Эта женщина содержала весь дом, но еще добровольно взяла на себя роль охранительницы Джеффри — спала в соседней комнате, прислушиваясь к каждому шороху, готовая прийти на помощь при малейших признаках болезни. Поскольку помочь ребенку было нельзя, родной и приемной матерям мальчика оставалось лишь сидеть рядом и следить за тем, чтобы он случайно не поранил себя чем-нибудь.

Лицо ребенка побледнело, но он с усилием приподнялся в кровати, увидев свою мать.

— Мама, тебе не надо было вставать, — безразличным тоном промолвил мальчик. — Просто еще один припадок.

Улыбнувшись, Диана забралась к нему под одеяло и, прислонившись к спинке кровати, обняла сына. Вмиг забыв о своих словах, Джеффри тут же прижался к ней.

— Я что-то не могла уснуть, сынок, поэтому, думаю, мы можем выпить с тобой горячего какао.

— Хорошая мысль, — согласилась Эдит. — Пойду-ка, сварю его.

Диана пощупала лоб сына. Как она и ожидала, он был горячим. Припадки всегда начинались у ребенка, если поднималась температура. Теперь, когда Джеффри исполнилось семь, припадки случались реже, но были гораздо сильнее, чем раньше.

— Наверное, тебе не надо ходить завтра в школу, — сказала Диана.

— Мама! — возмущенно вскричал мальчик. — Мне нравится в школе. Я не хочу сидеть дома!

— Я очень рада, что тебе там нравится, но, уверена, они обойдутся как-нибудь один день без тебя. — К тому же у тебя температура. Вдруг случится еще один припадок — в школе? Этого нельзя допустить.

Мальчик пожал маленькими плечиками:

— Да у меня уже так случалось. На уроке латыни. Мистер Харди велел мне полежать, но потом я вернулся в класс.

— Да? — удивленно приподняла брови Диана, немного раздосадованная тем, что учитель не сообщил ей об этом случае.

Вдруг Джеффри усмехнулся и проговорил:

— Остальные ребята были потрясены. Все хотели знать, смогут ли они так же.

Онемев на мгновение от изумления, Диана все же рассмеялась. Ей то и дело приходилось напоминать себе о том, какие проказники все мальчишки!

— И что же ты сказал им?

— Я сказал, что им просто не повезло. Надо родиться эпилептиком, чтобы сделать все так, как надо.

Улыбнувшись, Диана погладила шелковистые волосы сына. Конечно, она его мать, но кто угодно скажет, что Джеффри — прекрасный ребенок. Несмотря на малые годы, у него было хорошо развитое тело, и мальчик, несомненно, был умен. Можно было не сомневаться, что многие достоинства еще разовьются в нем, и на его болезнь не будут обращать слишком пристального внимания.

Но уверенность Дианы пошатнулась, когда ребенок взглянул на нее своими огромными, ее глазами, зрачки которых вдруг разошлись в разные стороны. Это случалось с ним после припадков. Секунду-другую он ничего не будет узнавать вокруг себя, забудет, где находится. А когда заговорит, то не вспомнит, что с ним только что произошло.

Было большой удачей, что они смогли найти небольшую школу мистера Харди: дети там находились в теплой атмосфере всепонимания и имели большую свободу, чем в других школах. Директор спокойно отнесся к сообщению о болезни Джеффри — не стал драматизировать ситуацию, но принял сообщение к сведению. Судя по тому, с какой любовью мальчик говорил о школе, директор выбрал нужный тон.

Вскоре вернулась Эдит, неся в руках поднос с дымящимся кофейником и четырьмя кружками. За Эдит спешила Мадлен, на ходу завязывая поясок халата. Зевнув, Мэдди прикрыла рот рукой:

— Что же это вы, устраиваете вечер, а меня не пригласили?

Джеффри засмеялся, к нему присоединилась и Диана. Мать и сын хохотали, пока Эдит разливала по кружкам горячее какао. У них и в самом деле получился настоящий вечер, только довольно тихий: не в первый и не в последний раз они вот так собирались ночью в детской. Диана заботливо поглядывала на мальчика, опасаясь, как бы ребенок не подавился, но все было в порядке. Она не теряла надежды, что со временем приступы прекратятся.

Когда какао было выпито и мальчика потянуло в сон, Диана, встав с кровати, подоткнула его одеяло и собралась уходить. Малыш уткнулся подбородком в прижатую к щеке руку, его ресницы темнели на чуть порозовевших щеках. Она поцеловала Джеффри. В такие мгновения Диана чувствовала такую пронзительную любовь к сыну, что у нее щемило сердце.

— Спасибо, Эдит. Доброй вам ночи, — сказала она, — обращаясь к подругам.

Тепло улыбнувшись молодой женщине, Эдит направилась в свою комнату. Спустившись вниз вместе с Мадлен, Диана задумчиво промолвила:

— Если ты не очень хочешь спать, не зайдешь ко мне на минутку?

— Конечно, — прищурила глаза Мадлен. — Что-нибудь случилось?

— Не совсем.

В своей гостиной Диана разожгла свечи в канделябрах и медленно подошла к окну. Отодвинув портьеру в сторону, она выглянула на Чарльэ-стрит.

— Я пригласила Сент-Обена к себе. Завтра вечером. Точнее, уже сегодня.

Усевшись с ногами на диван, Мадлен плотнее запахнула халат.