- Да, сейчас он тебе поверил. Но став старше, он припомнит этот случай и спросит, в чем дело. - Забравшись в кресло с ногами, Диана напряженно выпрямилась. - Как, ты думаешь, он будет себя чувствовать, узнав, что его мать - шлюха?!
- Поскольку моя мать тоже была из этой породы, я совершенно точно знаю, что он будет чувствовать. - Горечь в голосе виконта была неподдельной, и Диана удивленно взглянула на него.
Джерваз ни разу словом не обмолвился о своей жизни до поездки в Индию. С усилием овладев собой, он продолжил:
- Точнее, она занималась проституцией для удовольствия, это не было ее профессией. Нет, я не хочу сказать, что Джеффри будет счастлив, узнав о том, чем ты зарабатывала себе и ему на пропитание, но можешь не сомневаться: тебе не удастся ничего скрыть от него, как бы ты ни таилась.
- Я не собиралась заниматься этим вечно, - перебила его Диана. - Через несколько лет моя.., цена станет куда ниже. К тому времени, когда мой сын будет понимать больше, я уже оставлю свое дело. Я буду жить достойно.
Джерваз внезапно почувствовал боль, осознав, что ее не будет рядом в будущем. А как было бы замечательно вести такой образ жизни, как сейчас, всегда. Пусть даже ее красота со временем и поблекнет - ведь Диана будет так же дарить ему страсть и уют.
Однако сейчас было не время обсуждать будущее.
- Не думаю, что Джеффри будет плохо думать о тебе, увидев меня единственный раз. Если ты хочешь, чтобы я больше не встречался с ним - изволь.
Диана усмехнулась:
- Похоже, ты не много знаешь о детях.
- Верно, - согласился Джерваз. - Просвети меня.
Сделав глоток бренди, девушка откинула голову на спинку кресла.
- Первое, о чем он спросит меня завтра, - когда ты придешь в следующий раз. Затем Джеффри без умолку станет болтать о том, что у тебя тоже бывали припадки. Ведь для него такое большое событие узнать, что и у других людей случается то же, что и у него. Затем несколько раз он повторит все вопросы, что хотел бы задать тебе об армии, а в конце концов скажет не только мне, но и всем знакомым, что ты пожал лапку Тигра.
Джерваз громко рассмеялся:
- Неужели это правда?
Помолчав, Диана тоже улыбнулась. Несмотря на ее материнские тревоги, ситуация была довольно комичной. Попытавшись вернуть своему голосу суровость, она проговорила:
- Может, тебе все это и кажется смешным: ведь последствия тебя не коснутся. Но ящик Пандоры открыт.
- Ты права, я мало знаю о детях, - признался Сент-Обен, - но Джеффри очень милый мальчик. Ты должна им гордиться.
Виконт выбрал правильный тон - ему удалось разоружить Диану, но девушка была не в состоянии сразу победить раздражение, поэтому предпочла сменить тему разговора:
- А эти припадки?.. Кажется, у тебя больше их не бывает?
- Нет, с тех пор как мне исполнилось двенадцать или тринадцать лет. Виконт пожал плечами. - Болезнь преследовала меня в детстве, особенно жестоко она проявлялась до шести лет. Один врач сказал моему отцу, что у маленьких детей такие припадки бывают частенько, а затем, когда дети подрастают, они проходят. Так было и у меня. Надеюсь, что и с твоим сыном дело обстоит не хуже Кивнув, Диана посмотрела на горящие угли.
- Да. Когда Джеффри был младенцем, припадки случались реже, но были продолжительнее. Сейчас они бывают чаще, но проходят быстрее. Всего за несколько секунд, но если бы он делал в этот момент что-то опасное... - Голос Дианы дрогнул. Успокоившись немного, она продолжила:
- Я опросила немало докторов, но ни один из них не сказал мне, что станет с ним в будущем. - Против воли Диана заговорила о том, что больше всего ее тревожило: Если ему станет хуже... Эпилептиков с тяжелой формой заболевания помещают в сумасшедший дом.
- Не похоже, что Джеффри кончит в сумасшедшем доме, - успокаивал ее Джерваз. - Совершенно ясно, что с головой у него все в порядке. Даже несмотря на возможность того, что состояние может ухудшиться, мне кажется, что он или поправится, или его болезнь останется на нынешнем уровне. Конечно, в его жизни будут трудности, но скажи, у кого их нет? Несчастный случай - и здоровый человек в одну секунду может стать инвалидом. Разумеется, Джеффри придется кое в чем себя ограничивать. Отпив бренди, виконт продолжал размышлять вслух:
- Я помню, как тяжело было сознавать, что мой мозг не слушается и предает меня, но, похоже, Джеффри привык к этому. И не думай о том, что у него будет неполноценная жизнь - живут же другие с такой болезнью! Говорят, эпилептические припадки бывают даже у Наполеона.
- Мне не кажется, что жизни Бонапарта можно позавидовать. Впрочем, я согласна с тобой. - Диана вздохнула.
Виконт не сказал ничего такого, о чем она не думала сотни раз, но ей было приятно услышать от другого человека подтверждение собственным мыслям. Благодаря уму и хорошему нраву ее сына хорошо приняли в школе. Нет сомнения и в том, что он будет благоденствовать.
- Знаю, что слишком переживаю. Мне хочется не беспокоиться постоянно о сыне, но я ничего не могу с собой поделать. Как хорошо, что у нас с ним есть Мадлен и Эдит.
- Эдит? - переспросил Джерваз.
- Да. Она была в комнате вместе с Мэдди, когда ты вошел. Она заботится о Джеффри, о доме, да и вообще обо всем. По сути, она Джеффри как бабушка, а Мадлен - как тетя. - И вдруг неожиданно Диана призналась виконту в одной из своих тайн:
- Мы все просто обожаем его, но мальчику не хватает мужского общества. Поэтому он так тобой и заинтересовался.
- А его отец жив?
Сент-Обен сразу же понял, что не следовало задавать этот вопрос. Ледяным голосом Диана отчеканила:
- Я не хочу обсуждать с тобой отца моего сына.
Что ж, у Джерваза были свои тайны, и Диана имела право на собственные секреты, но виконту почему-то ужасно хотелось узнать что-нибудь об отце ребенка. Диана могла быть вдовой. Не исключено, что Джеффри незаконнорожденный ребенок, и этим объясняется, почему его мать избрала древнейшую из профессий. Признаться, Джерваза возмущала даже мысль о ее прошлых любовных похождениях, а теперь еще и Джеффри добавил масла в огонь его ревности. Мальчик был связующим звеном между его матерью и ее бывшим любовником: каждый раз, глядя на сына, она вспоминала о человеке, соблазнившем ее. Ведь это случилось, когда Диана еще сама была ребенком.
Джерваз умел отлично представлять себе целую картину, увидев лишь ее фрагменты, поэтому, сопоставив все, что он узнал о Диане прежде, с тем, что он увидел этой ночью, молодой человек пришел к выводу, что она, пожалуй, была дочерью процветающего торговца, а то и мелкого дворянина. Она наверняка влюбилась в какого-нибудь красавца, негодяя, разумеется, который совратил ее, а узнав о беременности, тут же бросил. После чего семья не захотела видеть ее в родном доме.
Эти мысли были невыносимыми. Он вдруг понял, почему Диана так тщательно охраняла свою домашнюю жизнь. Ей отлично удавалась роль любовницы, у которой нет прошлого, и виконт принимал ее в этой роли.
Но это не могло продолжаться дольше. Глядя на ее чистый профиль, Сент-Обен вдруг понял, что ни слово "любовница", ни тем более "шлюха" ей не подходит Она была просто Дианой - женщиной, сумевшей доставить ему такое наслаждение, какого он до нее и не знал. Ее сегодняшний гнев и враждебность были даже милы Джервазу. Но она перестала казаться Джервазу дивной игрой воображения, превратившись просто в женщину, которая беспокоится за своего ребенка, которой пришлось немало пережить.
Сидя в нескольких футах от нее, Сент-Обен вдруг почувствовал необычную близость с нею, которая была значительно ощутимее той, что они испытывали в постели.
- Приезжай в Обенвуд на Рождество, - вдруг предложил он.
Диана изумленно посмотрела на него, но в полумраке Джерваз не смог разглядеть ее выражения.
- Ты хочешь, чтобы я приехала в твой дом?
- Почему бы и нет? Конечно, все станут судачить, но господа из Лондона тоже вольны вести себя в собственных поместьях, как им вздумается.
Улыбка мелькнула на лице Дианы, когда она услышала его циничное замечание.
- Соблазнительное предложение, но, к сожалению, я не могу его принять.