– А как вы обычно их отмечаете?
– Мы украшаем елочку, поем песенки, читаем стихи, которые помним наизусть, а моя дочь всегда вносит свою лепту, декламируя то, что успела выучить в школе. Лепешки мы, конечно, печем заранее. Видите, ни о стрессах, ни о спорах не может быть и речи. – Немного помолчав, она добавила: – Может быть, это потому, что у нас в семье нет мужчин.
– А как проходило торжество, когда вы были ребенком? То есть в родительском доме.
– Великолепно. Счастливое время. Никаких признаков напряженности в воздухе не витало.
– Но ведь ваши родители потом развелись, не так ли? Катрин стало досадно, что он знает о ней так много.
Но, понимая, что для резкого ответа нет причин, заставила себя быть искренной.
– Да, но этот удар был совершенно неожиданным. Вероятно, мама была столь непримирима потому, что до этого считала свой брак счастливым и гармоничным. В их жизни не было ни ссор, ни сцен ревности. Конечно, я не могу присягнуть, что знаю всю правду, но мама всегда рисовала именно такую картину.
– Значит, известие о том, что у мужа есть другая женщина, было для нее, как гром среди ясного неба?
– Мой отец вообще отрицает такую связь. Он говорит, что все дело заключалось в каком-то легкомысленном эпизоде. Но я, конечно, не знаю, можно ли этому верить. Однако для мамы это был буквально конец света.
– А как проходили праздники Рождества после этого?
– После этого для мамы и для меня наступили худые времена. Мы переехали к маминым родителям. Старики не понимали ее решения. Они считали, что она поступила необдуманно. Мама и бабушка начали воевать из-за первенства на кухне и в других хозяйских делах. Дед ощущал нарушение привычного покоя. Так что радостного Рождества ожидать, конечно, не приходилось.
– Бедная маленькая Катрин, – произнес он с неожиданной мягкостью.
– Да я вовсе не искала вашего сочувствия, – отклонила она его попытку сближения. – Все это такое далекое прошлое…
– Я знаю, что сами вы не принимаете все это близко к сердцу. И все же тема меня интересует. Как вы отмечали Рождество в вашем собственном браке? С мужем и ребенком?
Катрин помедлила с ответом. Она не хотела говорить ему, что никогда не вела собственного домашнего хозяйства (она и сама осознала это полностью только теперь), что они с Петером в роли супружеской пары отметили всего одно Рождество в квартире ее матери, да и то было омрачено болезнью Петера.
– Для недавно поженившейся пары, – заметила Катрин, – подобные вещи вообще не составляют никаких проблем. Мы были счастливы, чего же еще? – Произнося эту вопиющую ложь, она, однако, не смела поднять глаза на собеседника и разглядывала пустую тарелку. – Мой муж умер, – с усилием выдавила она, – когда Даниэла была еще крошкой. – Она заставила себя улыбнуться. – Ну вот, вы сами видите, что я совсем не эксперт по рождественским праздникам.
Официант убрал тарелки.
– Хотите что-нибудь на десерт?
– Нет-нет, спасибо, – быстро сказала Катрин.
– Здесь есть превосходный грейпфрутовый шербет. Сделайте мне одолжение, попробуйте его, госпожа Лессинг.
– Грейпфрутовый шербет? Звучит недурно, – признала она.
– Ну вот видите. Итак, два шербета.
Официант ушел, и Клаазен снова повернулся к Катрин.
– Постепенно я начинаю представлять себе вашу ситуацию.
Катрин эту тему не поддержала.
– Может быть, разрешите теперь показать вам мои эскизы? – Она открыла свой кожаный портфель, вытащила из него чертежную папку и раскрыла ее на столе. – Вот летний пуловер, его можно очень быстро связать толстыми спицами, он получается воздушный и легкий. Вот так он будет выглядеть. Вот вид в разрезе, а вот эскиз для подсчета петель. – Она бросила на шефа вопросительный взгляд.
– Очень изящно, – кивнул он.
Она перевернула лист, открыв следующий.
– А здесь я предлагаю модель купальника-бикини – для самостоятельной вязки из новой блестящей синтетической нити, которая очень быстро сохнет. Правда, госпожа Пёль была от этой идеи не в восторге. Она говорит, что нечто подобное уже было. Но это не так, и я смею предположить, что эти крохотные вещички будут следующим летом пользоваться очень большим спросом.
Он одарил ее своей сдержанной улыбкой.
– Кажется, самое время вам сменить нашу симпатичную Пёль.
– Она уже отклонила некоторые мои модели, а они мне очень нравились.
– Вот и еще один довод в пользу того, чтобы вы взяли бразды правления в свои руки.
Еще до закрытия лавки Катрин вернулась в Гильден. Она лишь позволила себе немного освежиться под душем, а потом бегом спустилась в лавку по внутренней лестнице.
– Халло, вот и я, – весело воскликнула она.
– Боже, как я рада, – отозвалась одна из клиенток. – Взгляните только, что я тут успела сделать. – Она взяла связанную ею вещь у Хельги Гросманн и передала Катрин.
Катрин узнала молодую женщину, которая решила попробовать свои силы на серо-желто-белом шелковом пуловере.
– Покажите-ка! – Катрин взяла начатую деталь в руку и одобрила сделанное. – Связано вполне равномерно, – похвалила она, – не слишком туго, не слишком рыхло.
– Да, гладкая вязка мне удается.
– А это – основа всего.
– Так-то так, но вот остальные части модели… Посмотрите! Все наперекос!
– Вам бы следовало посоветоваться со мной, перед тем как начать. А вот мы сейчас здесь быстренько кое-что распустим – Даниэла, мотай клубок! – а потом я покажу вам, как это делать. Нитки на тыльной стороне не следует натягивать слишком туго, иначе вязка стягивается к середине. Лучше пусть эти нити лежат посвободнее. А когда вы переходите от одного цвета к другому, следует нитки всегда перекручивать, иначе получаются дырочки. – Она моментально распустила перепутавшиеся петли, распутала узлы и вывязала заново первый ряд. – Теперь видите, как это делается? – Она повернулась так, что клиентка могла видеть движения ее пальцев.
– Ну, теперь я поняла, – воскликнула молодая женщина с облегчением.
– Вот что я предлагаю, – сказала Катрин, указывая на изображение на открытой странице журнала «Либерта». – Сначала вы свяжете вот до этого места, то есть очередные десять рядов, а затем снова зайдете к нам – независимо от того, получится это хорошо или плохо. Мне бы хотелось по ходу дела периодически контролировать, как идет работа. Согласны?
– Просто прелестно!
– Ну что вы, это – мое ремесло. Если будут трудности, можете прийти в любой момент, но мне кажется, вы справитесь.
Клиентка уложила свое вязанье и эскиз в сумку, еще раз поблагодарила, распрощалась и вышла на улицу.
– Ну, мама, разве не чувствуется, как я торопилась? – спросила Катрин, ожидая похвалы. – Ты, Даниэла, можешь теперь идти наверх, смена подоспела.
– А ты мне что-нибудь привезла?
– Как и обещала: книжку комиксов «Астерикс и Обеликс».
– Уррра! – Даниэла подпрыгнула от радости.
– Ну вот и беги! Ты ведь, конечно, школьное домашнее задание еще не сделала?
– Сначала расскажи, чего хотел от тебя этот тип?
– Расскажу чуть позже, на досуге.
– А сейчас разве не досуг?
– В любой момент может появиться посетитель.
– Это не причина, чтобы так скрытничать.
Катрин бросила взгляд в сторону матери. Хельга Гросманн, кажется, была полностью поглощена укладыванием мотков шерсти в картонные коробки. Но Катрин чувствовала, что и мать ждет отчета.
– Он хочет, чтобы я переехала в Гамбург и взяла на себя отдел рукоделия в журнале «Либерта».
– Чтобы ты переехала в Гамбург? – возмущенно вскрикнула Даниэла. – Он что, с ума сошел?
– Ты, конечно, можешь поступать, как тебе угодно, дорогая, – заметила Хельга, – я перед тобой никаких преград ставить не буду. Да у меня и прав нет на это. Но тебе следовало бы тщательно обдумать, каковы будут для тебя последствия такого шага. Если уж он хочет, чтобы ты переехала в Гамбург, то никак не из-за твоих деловых качеств.