— Доктора Рансара. Он, по-видимому, друг Робера.
— Верно. Они учились у одного преподавателя вместе с соседкой — мадемуазель Молино. Она тоже врач и работает со своим отцом. Доктор Рансар хирург, и очень талантливый.
— Он не женат? — Внезапно задав этот вопрос, Викки тотчас же захотела забрать свои слова назад. Какое ей дело до того, женат этот человек или холост? И все же она ждала ответа, затаив дыхание.
— Еще нет, — ответила мадам Жассерон, варя кофе. — Ходят слухи, что он собирается жениться на мадемуазель Жанере Молино, когда вернется из своей поездки, во время которой будет читать лекции.
Мадам протянула ей чашку кофе, и Викки судорожно глотнула горячий напиток, с удивлением отмечая, что у нее изменилось настроение. Вчера она была полна энергии и с энтузиазмом ожидала праздника, перемены обстановки. Сегодня же утром себя чувствовала себя равнодушной, ничем не интересующейся, больной.
Хуже всего было то, что она не понимала причины такой перемены. Обморок Сузи и его последствия огорчили ее, но это она уже пережила. У нее не было никакого аппетита, в горле пересохло, она все время хотела пить. Кофе был великолепен, и она пила его, наблюдая за тем, как мадам Жассерон кладет на поднос круассаны, ставит рядом прозрачный мед, кофе и фрукты. Она прикрыла все это салфеткой.
— Я отнесу завтрак мадемуазель, а потом я должна пройтись по магазинам. — Мадам Жассерон подняла поднос. — Моя приятельница подхватит меня у ворот, поэтому я прощаюсь с вами. — Она приостановилась и взглянула на побледневшее лицо Викки. — Вы тоже выглядите не очень здоровой, мадемуазель.
— Я не люблю поздно ложиться, — отозвалась Викки, наливая себе вторую чашку кофе. — Я приду в себя, мадам. Спасибо, кофе великолепен! — Она потихоньку потягивала его, чувствуя, как горячая густая и ароматная жидкость смягчает ее пересохшее горло. Она подумала, что мадам Жассерон очень милая женщина и могла бы быть прекрасной матерью, нежной и доброй. Закончив завтрак, Викки убрала со стола и, прихватив журналы и пилюли, отправилась наверх посмотреть, как чувствует себя сестра.
— Как дела?
Сузи поставила чашку на поднос, который стоял перед ней:
— Все в порядке. Но вот ты выглядишь нездоровой.
— Я чувствую это, — ответила Викки. Она бросила журналы на постель и, вынув пилюлю из маленькой коробочки, протянула ее сестре.
Сузи проглотила пилюлю и запила ее из чашки.
— Мне не нужны журналы, я не собираюсь оставаться в постели. Мне нужно в деревню, к портному, примерить подвенечное платье.
— Ты никуда не пойдешь, — твердо сказала Викки. — Думаю, мадам Жассерон сообщит твоей портнихе, что ты нездорова и должна отдохнуть. Кроме того, может приехать доктор.
Глаза Сузи расширились от удивления.
— Но почему? Нет необходимости приезжать, — сказала она и загрустила. — О, Викки, — жалобно произнесла она. — Ты ведь не говорила ему о моем приступе и о ревматической лихорадке?
— Дорогая, этот человек — врач. От него нельзя ничего скрывать, в особенности это. Нет поводов для тревоги. Врачи обязаны молчать обо всем, что касается их пациентов. Кроме того, он сказал, что не видит причин, которые могли бы помешать твоему замужеству.
— Очень мило с его стороны. — в тоне Сузи прозвучала нотка сарказма. — Теперь мадам Бриссар узнает обо мне все и будет думать самое худшее.
— Необязательно. Доктор сказал бы Роберу, если бы тебе нельзя было выходить замуж, но он не сделал этого. Это главное, что имеет значение в настоящее время. Все остальное мы сможем уладить после. И не забывай о поддержке Робера. Я все же считаю, что ты должна ему рассказать. Возможно, мадам Бриссар захочет нагрузить тебя домашней работой, которую вполне можно поручить кому-нибудь другому.
Сузи вытирала рот салфеткой.
— Все равно я предпочла бы, чтобы она ничего не знала.
— Не будь глупенькой, дорогая. Она узнает, если у тебя будет ребенок, и будет страшно обижена, что ты ей не сказала.
Сузи внезапно сдалась:
— Хорошо. Я сообщу Роберу, и пусть он скажет своей матери, если захочет. Но только после свадьбы. — Она взглянула на свою сестру, которая собирала разбросанное в спешке белье, и выражение ее лица смягчилось. — Я слишком устала вчера вечером или, точнее, утром, когда ложилась в постель, и поэтому не была аккуратной. Та так добра ко мне, Викки. Я никогда не забуду того, что ты делаешь для меня.
Сузи была бы еще более благодарна, если бы знала, чего стоят усилия ее сестре. Каждый раз, когда она наклонялась, голову ее пронзала боль. Викки делала гигантские усилия, чтобы удержать на губах улыбку.