— Виллу! Боже мой! Виллу можно было построить заново, — произнес он возбужденно, — но вы… — Его глаза остановились на ее густых вьющихся волосах. — Можете себе представить, что могло бы случиться, если бы загорелись ваши волосы? Вы даже не понимаете, как вы могли обгореть! — Он ударил кулаком по ладони другой своей руки в припадке, впрочем, вполне справедливого гнева. — Я видел ожоги третьей степени и никогда не смогу их забыть… — Он прервал свою речь громким вздохом возмущения и, нагнувшись, запер свой саквояж.
Во время его тирады она выглядела маленькой и беззащитной.
Голубые глаза сосредоточились на ее бледном лице и перестали метать гром и молнии.
— Что, все еще сильно болит? — уже с нежностью спросил он.
Она слабо улыбнулась:
— Нет, уже гораздо легче, и спасибо вам за то, что вы их забинтовали. Я понимаю, какой глупой я была и как вы справедливо рассердились, месье!
Джерард, который входил к ним в этот момент, все понял:
— Вы все еще называете друг друга месье и мадемуазель? Не пора ли начать называть друг друга по имени? — Он небрежно взмахнул рукой. — Викки, это Ги. Ги, это Викки.
Ги не улыбнулся. Но его лицо несколько расслабилось.
— Ты был здесь, когда это случилось? — спросил он Джерарда с любопытством.
Тот оперся о стоявший рядом столик и взглянул на них:
— Нет, когда я приехал, наша героиня выливала последнее ведро воды на груду пепла, прежде чем потерять сознание.
Глаза Ги прищурились.
— Это ты принес ее сюда?
— Честно говоря, ее состояние так меня испугало, что я едва рискнул к ней прикоснуться. Вот почему я позвонил тебе.
— Вы договорились встретиться здесь? — нахмурился Ги.
— Да, — откровенно ответил Джерард. — Викки собиралась показать мне виллу. Она сказала, что у нее есть ключ, и мы договорились, что я приеду в три часа посмотреть дом.
Взгляд, который Ги переводил с одного на другую, был суров.
— И часто вы встречаетесь?
— Я был бы рад, если бы это было так, — ответил Джерард, — но увы. Вчера в городе мы встретились случайно.
Ги поднял саквояж:
— Подержи. Я отнесу Викки в мою машину. Руки ее не в том состоянии, чтобы она могла сама сесть за руль. Робер, несомненно, будет рад показать тебе все, когда вернутся.
Он почти швырнул свой саквояж в Джерарда, прежде чем взять Викки в охапку и направиться с ней к своей машине. Джерард открыл дверцу машины, бросил саквояж на заднее сиденье и стоял рядом, пока Ги устраивал Викки на переднем сиденье.
Джерард с сочувствием посмотрел на нее:
— Я сожалею, что наш вечер закончился для вас так болезненно. Я навещу вас завтра, Викки. Надеюсь, что ваши руки не будут слишком болеть.
Она кивнула, слишком смущенная, чтобы сказать что-нибудь. Ги помахал рукой на прощанье, и машина тронулась. Викки бросила взгляд на его суровый профиль. Он выглядел как чужой, и она ощущала, что в нем кипит гнев. Может быть, он сердится на то, что она становится для него обузой, от которой невозможно отвертеться?
Она решилась высказать вслух свои мысли.
— Извините меня, что я приношу вам постоянное беспокойство, — тихо произнесла она. — У вас и так достаточно дел, вы не можете все время нянчиться со мной.
Казалось, Ги вовсе не слушает, однако он ответил:
— Вы приехали сюда на свадьбу вашей сестры, решили помочь делать вино в замке Бриссар и простудились. Теперь вы следите за виллой Робера и чуть ли не сгораете заживо. С вашей стороны было бы разумнее вернуться домой после свадьбы, вместо того чтобы решать проблемы других людей, — Он бросил на нее возмущенный взгляд. — Когда у мадам Жассерон появится ребенок, что вы будете тогда делать? Ждать, когда ваша сестра забеременеет?
Викки замерла на своем сиденье. Его холодные, колкие слова отзывались болью в ее сердце, Итак, он считал, что она приносит только беспокойство, и прямо заявляет ей это. Боль в израненных ладонях была ничем по сравнению с болью, которую его слова вызывали в ее сердце.
Она тихо ответила:
— Дело в том, что я очень полюбила мадам Жассерон и знаю, что мое общество значит для нее очень много в ее нынешнем положении. Что же касается того, буду ли я ждать, когда моя сестра обзаведется ребенком, то это, безусловно, мое дело. — Она сглотнула обиду. — Я не посылала за нами, месье в тот, первый раз, когда была больна. Вас привел ко мне Гаспар. На этот раз это сделал Джерард против моей воли. В следующий раз я позабочусь о том, чтобы не причинить вам неудобств.
Он сухо сказал:
— Ваши руки помогут вам не попадать ни в какие неприятности по крайней мере неделю. У мадам Жассерон есть помощница, и я думаю, что вам не останется ничего, как только позволить вашим ладоням потихоньку заживать.