Заботы и обязанности помогали Одри отвлечься от горьких мыслей не только о Джое, но и о Ричарде и Элеонор. Кузины не оказалось дома, она отсутствовала в Батон-Руже уже две недели, с тех самых пор, как Одри приехала в город. Элеонор «отправилась с визитом» в Сайпресс-Холлоу, как ей вежливо объяснили. Одри была уверена, что тетя и дядя прекрасно знают о связи Элеонор и Ричарда, хотя они и пытались убеждать Одри, что их дочери «нравится бывать за городом». А Ричард настолько добр, – что позволил Элеонор приезжать на плантацию в любое удобное для нее время.
Тетя Джанин высокомерно отчитала племянницу за то, что та «отвергает» любовь мужа и что ее место в Сайпресс-Холлоу рядом с Ричардом. Одри радовалась, когда была занята, помогая солдатам Конфедерации, это давало возможность реже видеть тетю Джанин. Она догадывалась о том, что тетя считает Элеонор более подходящей партией для Ричарда. Одри предполагала, что тетя Джанин способна пойти на скандал, лишь бы каким-то образом развести ее с Ричардом и женить на собственной дочери. Но Одри прекрасно знала, что мечтам тетушки сбыться не суждено. Ричард не потерпит скандала вокруг своего имени. Он просто временно использовал Элеонор для собственного удовольствия и все. Вполне понятно, что Ричард относится к кузине своей жены не лучше, чем к негритянкам, с которыми спал раньше.
Одри содрогнулась, неожиданно ясно осознав, что все еще является его женой, и он может в любой момент прислать за ней и потребовать ее возвращения в Сайпресс-Холлоу. Может быть, это только дело времени? Сейчас, возможно, Ричард считает угрозы Ли бессмысленными? А в случае смерти отца Одри, и если что-то случится с Джоем, останутся ли у нее права б соответствии с положением, которое Ричард был вынужден подписать?
Небольшой оркестр заиграл вальс, молодой человек пригласил Одри на танец. Она вежливо отказала, объяснив, что, к сожалению, не может принять приглашение, так как она замужняя женщина. Юноша отошел, разочарованный. Одри ненавидела Ричарда за то, что он поставил ее в такое неопределенное положение – она оказалась замужней женщиной, у которой в действительности нет мужа. Как долго может продолжаться такое? Одри очень хотела детей, считая, что ребенок наполнит ее жизнь радостью и поможет смириться с нелюбимым мужем. Но она не собиралась унижаться перед Ричардом, просить его о ребенке, словно об одолжении. Он отомстил ей очень умно и жестоко. У него не стало возможности причинять ей физическую боль, но он придумал иное наказание, обрекая жену на одинокую жизнь без любви. У нее не может быть связи с другим мужчиной.
Одри снова налила в стакан напиток и подала молодому человеку, который пытался улыбаться, но за напряженной улыбкой Одри видела страх и отчаяние.
– Бог поможет тебе, – попыталась она успокоить его. – Бог на нашей стороне.
Мальчик кивнул:
– Спасибо, мэм.
– Приехал ваш супруг, – сообщила Одри одна из женщин. В голосе дамы прозвучали странные нотки, она с нажимом произнесла слово «супруг».
Одри посмотрела через зал. Ричард вошел, держа под руку Элеонор! Одри почувствовала себя столь униженной, что покраснела от стыда. Неужели все знают, что происходит между Элеонор и Ричардом? Должно быть, слухи уже распространились. Не обвиняют ли горожане ее, считая плохой женой? Все женщины, с которыми она здесь встречалась и работала, относились к ней приветливо, даже слишком хорошо. Неужели ее жалеют?
Было заметно, что Элеонор немного похудела, но зато прямо-таки сияла. Элеонор выпустила руку Ричарда и направилась к Одри. На кузине было надето красивое бледно-голубое платье из тафты.
– Одри, дорогая кузина, я не знала, что ты в Батон-Руже, – произнесла она певучим южным говором.
«Конечно же, ты знала, – подумала Одри. – Именно поэтому ты явилась в зал под руку с моим мужем».
Как можно с таким безразличием относиться к собственной репутации? Прежде чем она успела что-то ответить, к столу подошел Ричард. На его лице сияла улыбка, так он улыбался всегда в присутствии посторонних.
– Моя дорогая женушка, ты слишком много работаешь. Иди сюда, потанцуй со мной.
Одри предпочла не устраивать сцен. Она в свою очередь улыбнулась мужу, чтобы видели все присутствующие женщины. Одри надеялась остановить отвратительные сплетни, которые, возможно, уже поползли по городу.
– Конечно, – согласилась она и взглянула на Элеонор. – Ты не должна отдыхать за городом, когда здесь столько работы ради Правого дела. Просто стыдно так себя вести, – не удержалась и упрекнула она кузину.
Элеонор высокомерно вздернула подбородок и покраснела от ревности и злости.
– Я так же, как и все, готова помочь нашему делу, – резко ответила она.
Одри сунула ей в руки поднос с сэндвичами.
– Хорошо. Тогда приступай к работе. – Она вышла из-за стола и закружилась в вальсе с Ричардом. Ее мало волновали его прикосновения, но хотелось, по возможности, не давать повода для сплетен. Ее не беспокоило, что подумают люди о поведении Элеонор, было безразлично, какое мнение сложится в обществе о Ричарде. Она переживала из-за того, что люди могут счесть ее виновной в размолвке с Ричардом, и ему не останется ничего больше, как волочиться за другими женщинами.
– Разве тебе не все равно, что люди будут говорить о твоем появлении под руку с ней? – спросила Одри мужа.
Ричард посмотрел на нее пристальным, холодным взглядом, не прекращая кружиться в медленном вальсе.
– Все зависит только от тебя. Единственное, что ты должна сделать – по собственному желанию приехать в Сайпресс-Холлоу, где твое место. Тогда мне не будет нужна твоя кузина-потаскушка, – он рассмеялся, словно сложившаяся ситуация веселила его. – А пока, временно, она служит определенной цели.
Одри чуть не затошнило от такого откровенного признания.
– Так и я тебе нужна только для этой цели? Предназначение жены не только в том, чтобы удовлетворять мужа в постели и рожать ему детей.
– В самом деле? – Он выразительно посмотрел в вырез ее бархатного платья красновато-коричневого цвета, слегка приоткрывающего грудь. Ричард подумал о том, что Одри необыкновенно красива сегодня и затмила своим очарованием всех присутствующих женщин. На нее, конечно, приятнее смотреть, чем на ее толстую кузину Элеонор. Как бы ему хотелось вернуть ее в постель, но сейчас он презирал ее и не собирался извиняться за такое поведение. Его жена получила то, что заслужила. Он с удовлетворением видел, что она уязвлена его появлением в обществе Элеонор.
– Я никогда не думал, что жена нужна еще для чего-либо. Ну, разве, возможно, для увеличения моего состояния.
Одри вызывающе посмотрела ему в глаза.
– Ты когда-нибудь любил, Ричард? Любил ли ты свою первую жену? – поинтересовалась она.
Он продолжал играть роль счастливого мужа, фальшиво улыбаясь.
– Моя жена унаследовала хорошее состояние, которое затем перешло ко мне, но она не смогла выполнить другого долга – она не родила мне наследников. А теперь и вторая моя жена не сумела этого сделать, – он притянул Одри к себе поближе, глаза загорелись откровенным желанием. – Я хотел любить тебя, Одри, но ты предала меня еще до брачной ночи. Я никогда не забуду и не прощу тебя.
– А ты предал меня, притворяясь добрым и хорошим. Терпеливо опекал Джоя, словно он тебе действительно не безразличен. Ты обманул отца, убедив его, будто очень любишь меня. На самом деле ты женился на мне, чтобы заполучить Бреннен-Мэнор. И теперь ты по-прежнему мечтаешь об этом! Не забывай, что и отец, и я должны ежегодно подтверждать твои права. Если ты будешь по-прежнему унижать меня, открыто демонстрировать отношения с Элеонор, мы не подпишем соглашение! Физическое унижение ты заменил отвратительным поведением, и не думай, что я буду терпеть!
Ричард нехорошо усмехнулся:
– А что теперь может сделать твой друг янки? Он враг южан. Если осмелится вернуться сюда, как угрожал, то будет мертв! Сейчас идет война, Одри, и никто не придает никакого значения его претензиям. Он – янки. Ты не захочешь и сама, чтобы все эти милые люди узнали, как ты спала с врагом, не правда ли?