Вассар, казалось, воспринял отказ как должное. Он встал и протянул руку обоим мужчинам.
— Желаю удачи, джентльмены!
Когда партнеры вышли на улицу, Холт уже не мог сдерживать негодование.
— Вот негодяй! Мы просим у него ссуду, а он предлагает нам портного!
Но Беар смотрел на карточку у себя в руке, застигнутый чувством, которое очень давно не испытывал, — смущением. Он плохо представлял себе, как выглядит собственное лицо, потому что замечал его только по утрам в маленьком зеркальце ванной комнаты, но то, что он увидел, повергло его в замешательство.
У него был суровый, свирепый вид. Потемневшая от солнца кожа напоминала иссушенный ветрами камень, а руки были такими же мозолистыми и грубыми, как у землекопов. Опустив голову, Беар взглянул на свои ладони и тут впервые заметил всю несуразность своего одеяния: тесный пиджак с короткими узкими рукавами и такие же короткие брюки, едва прикрывающие сапога. Зрелище не из приятных!
Он слишком много времени провел на Западе, где о человеке судят главным образом по его силе, способностям и характеру. И забыл что здесь, на востоке, внешний вид — определяющий фактор успеха.
Беар подошел к потемневшему витринному стеклу ближайшего магазина и сморщился, увидев свое отражение в полный рост. Из витрины на него смотрел высокий мускулистый парень, обросший волосами, в чересчур тесном костюме. Галстук узлом, видавший виды пиджак, старые ковбойские сапоги давно не видели щетки. Холт стоял рядом с ним — в пыльной ковбойской шляпе, рубашке, пестром узком галстуке — и выглядел полным идиотом.
Спрашивается, какой нормальный человек будет одалживать деньги парням с такой внешностью?
— Сколько у нас осталось дорожных денег? — спросил Беар.
Около трехсот долларов. — Холт озадаченно смотрел, как его напарник пялится на горшки и кастрюльки, выставленные в витрине посудного магазина. Наконец он сообразил, что Беар использует стекло в качестве зеркала, и тоже начал разглядывать свое, отражение. Ну и рожа!
— Пожалуй, этого хватит, — пробормотал Беар.
— На что?
— Сначала отправимся к парикмахеру. — Беар резко повернулся и зашагал по улице, высматривая среди вывесок над конторами знакомый шест в красно-белую полоску. — А потом мы поищем этот самый «Мартин и Савой».
Через четыре дня Беар Макквайд опять появился в кабинете Филипа Вассара. На этот раз его темные волосы были коротко острижены, новое пальто подчеркивало статную фигуру, а начищенные сапоги мягко ступали по абиссинским коврам. Однако лицо его было озабоченным, а настроение мрачным. Беар сразу перешел к делу.
— Я не отниму у вас много времени. Мне хотелось бы знать, в силе ли; еще ваше предложение познакомить меня с инвестором.
Удивленный Вассар опустил документ, который держал в руке, снял очки и откинулся на спинку кресла.
— Конечно. — Он осмотрел Беара с головы до ног и кивнул, явно довольный его внешним видом. — Однако до вечеринки осталось четыре дня, и вам понадобится вечерний костюм.
— К субботе он у меня? будет, — поспешно заверил его Беар.
Вассар усмехнулся.
— Хорошо.
— Ну? — спросил Холт, когда его напарник вышел на улицу.
— Порядок. В, субботу вечером я иду в дом Вассара на встречу с этой богатой старухой. Черт, забыл, как ее зовут. Спаркл? Твинкл?
— Э… Руби[1] или… — Холт прищурился и почесал щетинистый подбородок, пытаясь припомнить. — Кажется, Даймонд. Да, точно, — он еще немного почесал подбородок. — Даймонд… Вингейт.
— Мисс Даймонд Вингейт. — Беар поморщился, услышав это имя. — Никогда не думал, что мне придется так унижаться — ухлестывать за дамой ради денег.
— Ты что, не хочешь приударить за инвестором?
— Если бы ты не был моим напарником, я бы тебя нокаутировал! — прорычал Беар, схватил Холта за руку и потащил за собой. — К тому же она, наверное, уже древняя старуха — одной ногой в могиле. Идем. У нас есть четыре дня, чтобы сшить мне подходящий вечерний костюм и продумать, как очаровать мисс Вингейт.
— Эта ужасная толпа у ворот… Бэзил Вингейт никогда бы этого не допустил, — ворчала Эвелин Стэнхоуп Вассар, сидевшая как приклеенная у окна кареты. Семейство Вассар проезжало мимо имения Вингейтов, возвращаясь домой после дня, проведенного в городе. Когда бедняки, толпившиеся у входа в Грейсмонт, скрылись из виду, Эвелин откинулась на спинку сиденья и почувствовала на себе взгляд дочери. — Сядь прямо, Кларис, — сказала она назидательно, — не сутулься. Джентльмены не любят сутулых.
Рядом с ней из-за раскрытой газеты раздался вздох, и она раздраженно взглянула в сторону мужа.
— Если бы эта гордячка хоть выбрала кого-нибудь наконец! Даймонд морочит голову всем балтиморским женихам, а это нечестно по отношению к остальным девушкам.
Однако после недолгого размышления миссис Вассар пришлось признать, что есть средства обойти эту беду:
— Смешные мужчины! Неужели им кажется, что все они могут жениться на Даймонд? Ты знаешь, Филип, ведь за этот сезон в Балтиморе не было объявлено ни одной помолвки. Ни одной! — Она придирчиво посмотрела на свою румяную дочку. У Эвелин в жизни была лишь одна забота — удачно выдать замуж свое единственное чадо.
— Ничего, скоро объявят, милочка, — сказал Филип Вассар.
Она вздрогнула и обернулась к мужу.
— С чего ты взял?
Он опустил газету на колени.
— Ты будешь в восторге, если узнаешь, что твои неусыпные хлопоты наконец-то принесли плоды, — Он украдкой подмигнул своей дочке, и та покраснела. — Я предпринял кое-какие шаги.
— Шаги? — Эвелин округлила глаза. — Какие шаги?
1
Имя Даймонд в переводе с английского означает «бриллиант», а Спаркл, Твинкл и Руби — соответственно «искра», «огонек», «рубин». — Здесь и далее примеч. пер.