— Нет, мэм, думаю, что вы ошибаетесь, — нарочито медленно произнес он. — Хотя мне трудно судить об этом, ведь я стою довольно далеко от вас. Не знаю, как вам такое могло прийти в голову. Вы бы посмотрели на себя со стороны — было похоже на то, как свинья купается в грязи.
— Хорошее сравнение. О-о… — произнесла она. Ей очень хотелось топнуть ногой, но она поборола это искушение. — Не понимаю, почему я продолжаю вести с вами этот разговор. Вы, похоже, недостаточно образованы для того, чтобы я могла общаться с вами на равных. С вами нельзя поддерживать нормальные отношения.
Теперь Най не просто ехидно ухмылялся. Его рот растянулся в широкой довольной улыбке.
— Вот здесь вы ошибаетесь, мэм. Что касается отношений, то в этом я разбираюсь не хуже любого другого мужчины. Можно даже сказать, что лучше.
У Брианны просто отвисла челюсть от такой наглости. Ее лицо пылало от возмущения, словно раскаленная печь. Она резко отвернулась от него, подобрала грязные юбки и побрела за своей лошадью.
Если бы Брианна не услышала лязга металла, когда Най снимал седло со своей лошади, то она, наверное, никогда бы и не нашла то место, где он решил сделать привал. Ей потребовалось некоторое время для того, чтобы собрать всю свою волю в кулак и снова сесть в седло. Теперь же ей хотелось только побыстрее слезть с лошади и занять горизонтальное положение, чтобы ее натруженное и покрытое синяками тело могло отдохнуть. Она сцепила зубы, пытаясь не застонать, когда, слезая с лошади, наступила на камень. Она с силой сжала обеими руками луку седла и несколько минут стояла неподвижно, пытаясь собраться с силами.
Серый в яблоках жеребец тихо фыркал и нетерпеливо бил копытом, ожидая, когда его отпустят, но Най не обращал на это никакого внимания и, зажав в руке пучок травы, продолжал его чистить. Тяжело вздохнув, Брианна сняла с лошади саквояж и корзину, в которой сидел Шекспир. Кот сразу же выпрыгнул из корзины и стал потягиваться, наслаждаясь свободой. Однако даже при виде своего любимца она не почувствовала облегчения. Ее тело казалось ей одним сплошным сгустком боли. Каждое движение давалось ей с большим трудом. Она даже не попыталась снять седло со своей лошади, а просто сбросила его на землю, надеясь на то, что этот грубиян опять отпустит в ее адрес какое-нибудь язвительное замечание, и тогда она скажет ему, как она его презирает.
Закончив чистить своего коня, Най развел костер. Потом он вырубил несколько жердей, наломал веток и начал строить некое сооружение, состоящее из двух боковых стенок и покатой крыши, которая переходила в заднюю стенку, расположив его с подветренной стороны. Потом он устлал крышу и стенки ветками деревьев. Четвертая, открытая, сторона этого строения была обращена к костру. Брианна скептически оглядела сооружение. Она сомневалась, что оно защитит от дождя. Однако она все равно положила внутрь свои постельные принадлежности, понимая, что лучшего укрытия ей не удастся найти.
Где-то вдалеке послышался волчий вой, и она моментально повернулась к Наю. У кота от страха шерсть поднялась дыбом. Он вскочил с места и замяукал.
— Если горит костер, то волки не подойдут к нам близко, — сказал ей Най.
Это ее немного успокоило. Она надеялась, что сможет помыться в ручье и переодеться в единственную имевшуюся у нее смену одежды, но сейчас она боялась даже на шаг отойти от костра. Когда грязь, покрывавшая ее платье, высохла, она просто счистила ее и на этом закончила свой вечерний туалет.
С некоторым раздражением, но не без интереса, Най наблюдал за тем, как она, повернувшись к нему спиной, снимала туфли. То, что он увидел ее затянутые в черные чулки ноги, уже само по себе было неслыханным нарушением правил приличия. Она была такой надменной и чопорной, что он удивлялся, как она вообще снизошла до того, чтобы спать на земле. Однако она позвала своего кота и сразу же улеглась на свое, так сказать, ложе, завернувшись в плащ и натянув на голову шляпу. Он от досады даже сплюнул в огонь. Теперь об этой женщине напоминали только ее сделанные из добротной кожи туфли.
Она легла на бок и свернулась калачиком, подперев кулачком подбородок. Так обычно спят дети. Даже несмотря на то, что он не видел выражения ее лица, скрытого вуалью, она казалась Наю беззащитной и ранимой. Кот удобно устроился возле ее живота, и она, вытащив из-под одеяла руку, погладила его по серой шелковистой шерстке. Потом она почесала его за ушком и шею, и кот довольно замурлыкал. В благодарность он лизнул ее руку. Женщина вздохнула и еще плотнее укуталась в одеяло. Ее дыхание замедлилось, и вскоре она уснула.