Най понял, что стал свидетелем обычного ритуала, совершаемого женщиной и котом перед отходом ко сну. Похоже, это настолько вошло у них в привычку, что даже смертельная усталость не смогла помешать этому. Она любила своего кота так сильно, как может любить только женщина, не имеющая собственных детей. Он решил, что причиной тому было одиночество. Эта трогательная сценка задела его за живое.
Он тут же отбросил все эти ненужные мысли и, достав нож, начал что-то вырезать из дерева. Когда он был еще совсем юным, он часто мучился от ощущения одиночества. Однако, став взрослым мужчиной, он наслаждался свободой и одиночеством, сбросив с себя бремя обязанностей, которые обычно накладывает на человека оседлая жизнь. И вот теперь эта женщина с ее котом заставили его взглянуть на свою жизнь другими глазами.
Его жизнь была бессмысленной. Вот что прежде всего пришло ему в голову. Он шел туда, куда хотел, делал то, что считал нужным, ел тогда, когда ощущал голод, и ложился спать, когда уставал. Такая жизнь хороша для молодого человека, решил он и пробурчал что-то невнятное. Должно быть, он стареет, раз стал задумываться над такими вещами как смысл жизни и искать оправдание своему бесцельному существованию. Однако где-то в глубине души он понимал, что не вдова вызвала у него такие мысли. Он изменился благодаря Маленькой Бобрихе.
Маленькая Бобриха внесла в его жизнь доброту и нежность. Такое под силу только женщине. Она выражала свои чувства не только словами, но и прикосновениями и даже улыбкой. Он ощутил вину перед ней и осознал, что тоскует не столько по Маленькой Бобрихе, сколько по ее доброте и нежности. Она была ему хорошей женой, и он, в свою очередь, тоже заботился о ней, однако между ними не было настоящей любви. Во всяком случае, с его стороны.
Когда-нибудь он, наверное, сможет найти женщину, похожую на Маленькую Бобриху, женщину, которая будет с готовностью выполнять супружеский долг и, может быть, даже родит ему детей. Индейские женщины обычно требуют только, чтобы мужья регулярно приносили в вигвам мясо и время от времени дарили им какие-нибудь безделушки. Он не тешил себя пустыми надеждами на то, что ему когда-нибудь удастся найти настоящую любовь. Все это просто романтические бредни для женщин и детей, которые не знают, что такое тяготы реальной жизни. Най же испытал все это на собственной шкуре. Он прекрасно понимал: его индейская жена будет уважать его и ценить за то, что он приносит ей еду и защищает ее. За это она вознаградит его теплотой своего тела. Таковы были реалии жизни.
Громко треснула горящая в костре ветка, и кот сразу же поднял голову. Потом он посмотрел на мужчину и сощурил свои желтые глаза, как бы давая ему понять, что он должен держаться на почтительном расстоянии. Глядя в глаза коту, Най задумчиво улыбнулся. Он услышал, как где-то вдали прогремел гром. Эта женщина оказалась права. На них надвигается гроза.
Однако Най знал о ее приближении еще до того, как они закончили ужинать. Перед грозой воздух всегда как-то по-особому пахнет, и еще он слышал вой волка. Кот тоже знал об этом и поэтому плотнее прижался к своей хозяйке, лежавшей под теплым одеялом.
И только тут Най заметил, что на руке женщины, выглядывавшей из-под одеяла, не было перчатки. Эта рука была тонкой, а кожа гладкой и нежной — молодой.
Когда Баррет Вайт вернулся вечером домой, то сразу же почувствовал: в доме что-то было не так. В это время в кухне всегда готовили ужин, и оттуда по всему дому распространялись аппетитные запахи. Однако сегодня из кухни ничем не пахло. Ему это показалось весьма странным.
Он громко позвал свою жену. Его голос эхом прокатился по просторному холлу. Он быстро взбежал по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки, и обнаружил, что хозяйская спальня пуста. Он осмотрел шкаф и комод. Все ее вещи были на месте. Похоже, ничего не исчезло. Она, наверное, снова заснула в саду.
Неуклюже двигаясь, он подошел к изящной, отделанной резьбой шифоньерке и, глядя в зеркало, принялся внимательно изучать свое отражение. Его лицо было безупречным, конечно, если не считать, что пряди волос постоянно закрывали лоб. Он послюнил пальцы, а потом, прижав ими непослушную прядь, вернул ее на место. Подойдя к двери спальни, он снова крикнул:
— Брианна, где же ты, черт возьми?
Вайт был мужчиной внушительных размеров. Его фигура по виду напоминала перевернутый вверх дном фургон. Тяжело ступая своими ножищами, он спустился по винтовой лестнице. Когда он расхаживал по дому, пол под его ногами обычно дрожал. Его имя в переводе с немецкого означало «могучий, как медведь». Дело в том, что его мать была немкой, поэтому она и дала своему сыну такое имя. Он несказанно гордился тем, что его внешний вид действительно соответствует имени. Спустившись вниз, он окинул взглядом пустую гостиную и направился в кухню.