— Я вижу, что ваша речь так и не улучшилась.
Най недовольно заворчал. Господи, какая же она ужасно правильная!
— Никогда не думал, что ее нужно исправлять.
Как и вчера, на запах жарящегося бекона прибежал Шекспир. Она взяла его на руки и крепко обняла. Вскоре кот довольно замурлыкал.
— Ах ты, непослушный кот, ты должен всегда быть рядом с нами, а иначе мы уедем, и ты останешься здесь один.
Когда она гладила кота, Най заметил, что у нее длинные, изящной формы пальцы. Пока она спала, несколько волнистых прядей выбилось из ее прически. Теперь эти пряди падали ей на лицо. Ему так захотелось дотронуться до них, что у него даже зачесались руки.
— Как долго вы были замужем? — спросил он.
— Три года.
Брианна отпустила кота, вытерла руки об юбку и склонилась над сковородой. Она начала по очереди переворачивать ломтики бекона.
— У вас есть дети?
Она грустно покачала головой в ответ. Во всяком случае, так ему показалось.
— Почему же вы так долго были с ним?
Она пожала плечами и сказала:
— Мне было двадцать три года, когда появился Баррет и сделал мне предложение. Беднякам не приходится выбирать. Вы, наверное, слышали эту поговорку.
Он принял ее страдания так близко к сердцу, что это даже встревожило его. Ему вдруг захотелось защитить ее, и это встревожило его еще больше.
Она присела возле костра и задумчиво смотрела на огонь.
— Первый раз он ударил меня в нашу первую брачную ночь. Когда я пригрозила, что уйду от него, он изорвал всю мою одежду. Три недели я ходила в одной из его рубашек, пока он не убедился в том, что я смирилась. Это было еще до того, как в нашем доме появилась миссис О’Кейзи.
Най выплюнул остатки зубочистки. Он обгрыз ее до такой степени, что она стала тоненькой как иголка.
Как будто устыдившись своих откровений, она покраснела и сказала:
— Простите меня. Я и сама не знаю, зачем вам все это говорю. Я еще никому об этом не рассказывала.
Он не нашелся, что ей ответить, и решил сменить тему разговора.
— Умеете стрелять из вашего револьвера?
— Нет. Это револьвер миссис О’Кейзи. Она настояла на том, чтобы я взяла его с собой.
— Вам лучше научиться, прежде чем вы снова попытаетесь им воспользоваться. Если этот старый револьвер опять намокнет, он может дать осечку или взорваться прямо перед вашим лицом. Такое оружие более надежное, чем кремниевое, но не намного.
Они молча позавтракали, а потом Брианна собрала всю посуду и пошла к ручью, чтобы ее помыть. Най вытащил из своего мешка чистую рубашку из оленьей кожи, а потом снял с себя ту, которая была на нем, и засунул ее в мешок.
Брианна покраснела от смущения, увидев его широкую голую грудь и завитки волос внизу живота, над поясом брюк. Когда же он повернулся, то она поняла, что это не брюки, а, скорее, высокие индейские гетры, привязанные шнурками к коротким штанам, оставляющим голыми ягодицы. Она понимала, что ей следует выругать его за то, что он переодевается в ее присутствии, однако она не могла отвести взгляд и продолжала смотреть на его ягодицы.
Он заметил, что она как завороженная смотрит на него, забыв о посуде.
— Вам лучше расположиться ниже по течению, — сказал он, пряча улыбку. — Кто-то недавно говорил, что мне нужно выкупаться, — добавил он и, подбросив вверх кусок мыла, ловко поймал его одной рукой. — Может быть, вы и сами решитесь поплескаться в водичке.
Сунув руку в воду, она набрала горстку мелкого песка и начала тереть им сковороду, размышляя над предложением Ная. Ручей был не глубоким, а течение довольно медленным. Водная гладь так и манила ее. Она бросила взгляд вниз по течению ручья. Интересно, как долго он будет мыться? Закусив нижнюю губу, она внимательно смотрела на воду. Потом собрала посуду и поспешила назад, к их лагерю, — туда, где лежали ее вещи. Через несколько минут, сложив свою одежду на берегу, она осторожно вошла в воду.
Вода едва покрывала ее бедра. Сев на песчаное дно, она оказалась в воде по самый подбородок. Вода струилась над ее плечами, бурлила между грудями, а она сидела на дне и наслаждалась ощущениями. Потом, взяв в руки горсть песка, она стала стирать грязь со своей кожи. Она подумала, что ей бы сейчас очень пригодился тот кусок мыла, который она видела у Коламбуса Ная.