Брианна опустилась на колени возле могилы и положила у изголовья букет полевых цветов. Коламбус предложил ей руку, чтобы помочь подняться. Она несколько секунд раздумывала, но потом все-таки оперлась на его руку. Интересно, если бы она любила этого мужчину, его бы у нее тоже забрали? Встретив его взгляд, она подумала: «Это хорошо, однако, что я замужем за другим мужчиной». Иначе она не устояла бы перед таким сильным искушением и тем самым подвергла бы жизнь Кола смертельной опасности.
А в это время довольно далеко от них Баррет делал все возможное, чтобы догнать ее. Однако она уже не боялась его. У нее просто не осталось к нему никаких чувств. Ее сердце иссохло и стало похожим на те сушеные яблоки, которые они с Лилит обычно добавляли в пирог.
Когда они возвращались в лагерь, она мысленно повторяла слова, написанные на могильной плите, — «ее все любили, ее все любили, ее все любили»… Най крепко держал ее за руку, как будто боялся отпустить даже на мгновение.
Глядя на осунувшееся лицо Марка и заплаканные лица его сыновей, Брианна поняла, что написанное на могиле Лилит — истинная правда. Лилит действительно все любили. И Брианне стало стыдно за то, что она завидует ей. Ей так хотелось познать то, что Лилит познала за годы счастливой семейной жизни с Марком. Ей тоже хотелось быть любимой, тоже хотелось иметь детей. Неужели ей придется расплачиваться за свою ошибку (именно ошибкой она считала брак с Барретом) всю оставшуюся жизнь?
В этот момент Брианна услышала голос Лилит так же ясно, как она слышала завывание койотов на соседнем холме. «Иногда человек находит свое счастье там, где совершенно не ожидает его найти. Не нужно бояться быть счастливым и никогда не нужно оглядываться назад» — сказала Лилит.
Баррет Вайт вытер лицо рукавом рубашки и внимательно пригляделся к листкам бумаги, прикрепленным к стене за лавкой маркитанта. Это были списки потерявшегося скота, записки, которые переселенцы оставили своим друзьям, следовавшим за ними. Здесь были также письма к родным и друзьям с вложенными в них монетками и письменными просьбами, обращенными к путешественникам, которые следуют на восток страны, забрать эти послания с собой в Штаты и там сдать их на почту. Здесь также имелся список всех тех, кто умер в пути. Однако никаких следов Брианны Баррету найти не удалось. Он так и не смог узнать, проезжала она здесь или нет.
Стоя за спиной Баррета, Вонючка Гаррис засунул в рот конфету и улыбнулся.
— М-мм, это успокоит мои зубы. А еще меня радует, что сегодня можно будет поспать на настоящей кровати. Капитан Рафф очень любезный человек.
— Какая тебе разница, на чем спать? — проворчал Баррет. — Мне сейчас нужно только одно — найти кого-нибудь, кто хоть что-то знает о моей жене. Ну-ка, напомни мне еще раз, как звали ее сестру?
— Я не помню ее имени, но ее мужа зовут Джон Сомервилл, — ответил он.
В лавку зашли двое солдат. Баррет подошел к ним и показал им дагерротип.
— Добрый день. Я тут разыскиваю свою жену. Вы случайно не видели ее?
Один солдат мельком взглянул на снимок, покачал головой и ушел. А второй сказал:
— Да она просто красотка!
Баррет злобно зыркнул на него.
— Ты ее где-нибудь видел?
— Послушайте, мистер, капитан ведет записи, и он говорит, что за эту весну здесь проехало больше четырех тысяч фургонов. Представляете, сколько это людей? В этой толпе даже такую красотку, как ваша жена, трудно было бы запомнить, — сказал он и тоже покинул лавку.
— Черт возьми! А я надеялся, что кто-нибудь ее обязательно узнает, — зло бросил Баррет и засунул в карман дагерротип.
— Я же говорил тебе: это все равно что искать иголку в стогу сена, — сказал Вонючка и засунул в рот еще одну конфету.
Баррет с размаху врезал кулаком прямо Вонючке в челюсть.
— Убирайся к дьяволу! Если бы ты как следует выполнил свою работу, то я бы тут сейчас, как дурак, не ловил каждого встречного придурка и не расспрашивал бы его, где моя жена. Я бы уже давно все выяснил.
Вонючка поднялся на ноги, потер ушибленную челюсть, однако ничего не сказал. Он хорошо знал взрывной характер Баррета и поэтому понимал, что сейчас лучше промолчать.