— Да я едва ли полчаса спал по твоей милости.
— Меня не надо винить. Всю ночь я рта не раскрывала.
Она раздражала Стефена невыносимо. Ее упругие волосы были уложены высоко на макушке, но несколько кудряшек уже вырвались на свободу и упали на уши и шею. Платье бледно-зеленого цвета, сделавшееся почти серебристым от множества стирок, было чистое, хорошо выглаженным и отлично сидело. Вспомнив ее обнаженную грудь, Стефен Флин опустился на софу и потер уставшее лицо.
— Мистер Флин, вам надо бы поесть немного. Настроение сразу улучшится. Сейчас я вызову стюарда. И наденьте рубашку. Неприлично вот так себя показывать.
Анна прошла мимо него к звонку, а потом еще задержалась, открывая иллюминатор, чтобы проветрить каюту. Ее близость будоражила его чувства. Стефен прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
Анна заметила с неодобрением:
— Ну, немного устали… А стонете, как будто привязаны к дыбе! Ну же, одевайтесь! Сейчас стюард принесет кофе, и вам сразу станет легче.
Стефен поднялся, хлопнув себя по бедрам. Он мощно потянулся, напрягая мышцы. Анна взглянула на него и неожиданно покраснела. Стефен засмеялся и потянулся за рубашкой. Ему было приятно ее смущение.
— А где Рори?
Анна стояла на коленках, что-то ища в одном из своих сундучков.
— Он с мальчишками из четвертого класса играет в трюме… С этими близнецами Карэн.
Стефен, застегивая манжету, снова зевнул.
— Проследи, чтобы он помылся, когда вернется. Анна удивленно подняла глаза:
— Так это моя обязанность — мыть Рори?!
Пальцы Стефена замерли. Он глядел на нее, коленопреклоненную, со всеми этими светлыми юбками, надетыми на ней, вспоминая, как вчера, раздевая мальчика, она прижимала его к себе и щекотала… Она делала то, что отец не может делать с сыном. А когда для мальчика принесли шоколад, она побранила стюарда, что он не очень горячий, отправив его за другой чашкой.
— Ты с ним так хорошо управляешься! Только поэтому…
Анна повернулась к своему сундучку и рылась до тех пор, пока не вытащила маленький мешочек с завязкой.
— И не подумаю это делать. — Она закрыла сундучок и поднялась.
— Ладно, я его отец, — сказал Стефен. Он счел за лучшее не просить больше Анну следить за Рори — они могут чересчур понравиться друг другу. А при расставании в Нью-Йорке это может стать большой проблемой.
— Это надо делать только, вам, — проговорила Анна, пожав плечами. Она прошла быстро мимо него к столу, где высыпала из мешочка детали кроше, и начала их сортировать.
— Я хочу начать работать над сумочкой для оперы, когда встречусь с миссис Смит-Хэмптон. Если она купит одну, все другие дамы захотят сделать то же самое. — Анна взглянула на Стефена. — Вы так мне сказали.
— Именно это я и сказал. Я уверен в этом.
— Я ее сегодня видела, проходя по коридору. В десять она принесет в дамский салон то, что ей нужно починить.
Руки Анны слегка дрожали. И Стефен догадался, что она нервничает.
— Им всем понадобится по одной сумочке, а то и по две, — сказал он. — Да еще ты будешь чинить им кружева…
Анна вздохнула:
— Надеюсь, пальцы будут не так сильно дрожать — я смогу работать. Ох, они всегда трясутся, как только подумаю об этих дамах!
— Эти дамы по сравнению с тобой ничто.
— Ну что вы говорите?!
— Это правда, истинная правда! Клянусь! Многие ли из них прошлой ночью отвергли своих мужей?
Анна широко улыбнулась, порозовев. Эта улыбка заставила забыть обиду. Он стоял, глядя на нее, потерявшийся от наслаждения видеть ее красоту, но быстро взял себя в руки.
Как быстро он раскисает при ней! Но это доказывает только, что он долго не спал с женщинами.
Появился стюард с подносом. Стефен навалился на бекон и хлеб, тогда как она, сидя наискосок через стол, сшивала ткань в несколько слоев. Стефен глядел на иглу в ее руках, наблюдая, с какой сосредоточенностью она работает. «Для женщины она чертовски способна, — подумал он. — И знает, чего хочет! Уж в этом сомневаться не приходится!»
Стефен подлил еще кофе из кофейника. «Она может организовать в Нью-Йорке свое дело, и с успехом, — продолжал размышлять он. — Пока какой-нибудь мужик не станет ей надоедать. И это так и будет — рано или поздно появится какой-нибудь подлец. Анна настолько соблазнительна, что кто-то обязательно захочет переспать с ней». Эти мысли окончательно испортили ему настроение.
Анна взглянула на маленькие золотые часы, висевшие на стене каюты, и свернула свое шитье.
— Мне пора идти… Пожелайте удачи!
— А когда ты вернешься?
— Ну, к обеду уж точно. — Анна подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу.
«И уши у нее прелестные, — подумал Стефен, — такие розовые…»
— Это платье — просто стыд, — заметила Анна. — Такое старое и вылинявшее! Но я не хочу каждый день надевать синий жакет с юбкой.
Она стояла перед зеркалом, внимательно рассматривая себя.
— Ты выглядишь отлично.
— Хорошо, если так, — быстро ответила она, забирая сверток и рабочую сумку. — Мне надо идти.
Стефен поднялся и придержал перед ней дверь. Прислонясь к дверному косяку, он наблюдал, как она торопливо идет к лестнице. На повороте она обернулась и улыбнулась ему. Он поднял руку в приветствии.
— Удачи, дорогая, — сказал он, хотя она была слишком далеко, чтобы его услышать.
ГЛАВА VIII
К дамскому будуару Анна подошла задолго до назначенного часа. Заглянув, она увидела, что комната пуста, если не брать в расчет трех пожилых дам в черном и жемчугах, сидящих на прочных, с высокими спинками стульях. Две из них громко беседовали, а третья дремала.
Анна дотронулась до волос, желая убедиться, что черепаховые гребни на месте, распрямила плечи и вошла в салон. К ее облегчению, никто из дам не обратил на нее внимания.
Она опять села на голубой софе под кормовыми окнами. Утреннее солнце освещало черный лакированный чайный столик. Анна развернула сверток, разместила узоры кроше на столе и принялась обвязывать края сумочки для оперы.
Пока крючок выделывал изящную цепочку из белого, ее глаза часто обращались к двери будуара. В любой момент могли нагрянуть миссис Смит-Хэмптон и другие дамы, с резкими голосами и такие самоуверенные. Анна облизала губы. А почему, собственно, она нервничает? После всего, что она пережила, как можно бояться нескольких дам, вооруженных только острыми языками да высокомерными взглядами. Даже если они не закажут сумочки для оперы, магазины в Нью-Йорке ими заинтересуются. Если не сумочками, так большими воротниками и манжетами, а может быть, и ее прекрасными скатертями. Разве Стефен не уверял ее, что она найдет покупателей? Все будет, как он сказал.
Анна улыбнулась. Он так отличается от самоуверенных, как петухи, мужчин. Она впервые такого встречает… Прошлой ночью она несколько раз опасалась, что он одолеет ее. Но она достаточно быстро приучила его, поставила-таки на место. Сейчас он немного мрачен, поэтому очень опасен.
Мысли Анны прервало тихое покашливание. Подняв глаза, она увидела стоящую перед ней миссис Смит-Хэмптон — стройную, с нежным цветом лица и волос, который забивал ярко-желтый цвет широченного платья. Пальцы в перчатках сжимали сверток воздушных кружев.
— Доброе утро, миссис Флин. Надеюсь, не заставила вас ждать.
Анна взглянула на кружево, и нервозность исчезла.
— Я не ждала ни минуты, миссис Смит-Хэмптон. — Она похлопала по легкой подушке голубой софы рядом с собой: — Пожалуйста, присаживайтесь.
Усевшись, миссис Смит-Хэмптон развернула кусок тончайшего кружева.
— Вы не считаете, надеюсь, что я слишком поторопилась сделать вам предложение насчет починки.
— Совсем нет, — возразила Анна, разглядывая тонкую работу, — для кружев использовали аппликацию и гипюровые вставки. — Я польщена, что вы доверяете мне чинить такое красивое кружево.
— Это одно полотнище верхней юбки. Мистер Смит-Хэмптон наступил на него, когда я выходила из экипажа. — Она засмеялась: — Мой муж не так уж легок на ногу.