Он разбирал по кирпичику то хрупкое, удивительное, что выстроилось между нами в эти мгновения.
Он намеренно топтал чудесные мгновения, связывающие нас, чтобы эти воздушные замки никогда не стали реальностью.
— Ешь, это очень вкусное блюдо. Я специально заказал его для тебя: попробуй, это — зеленый салат с грушей и уткой, а это — карельская форель в соусе из раков.
Я тупо смотрела на тарелки перед собой, не чувствуя ароматов. Затем я подняла на него глаза. Мне показалось, или в его взгляде мелькнуло отчаяние… что-то вроде жалости.
Жалость меня разозлила. Я вдруг улыбнулась, со злости. И решила попробовать эти «специально для меня» заказанные блюда, потому что это последний раз, когда я бываю в таком месте, и последний раз, когда я смогу попробовать настолько лихо закрученные воедино вкусы. Соус из раков, бог ты мой.
Как же это вкусно! О да! Я жадно съела салат, затем форель, залпом выпила бокал белого вина. Все это я проделала, вообще не обращая внимания на Яра внимания.
Похоже, это было истерикой. Потому что как только я промокнула губы салфеткой и глянула на него, я чуть не разрыдалась.
Я зло смотрела в его глаза: ну что там у тебя еще припасено? А что мне терять, кстати, я могу спросить же прямо в лоб. Точно.
— Спасибо, невероятно вкусно. Уверена, мне больше не придется хоть когда-нибудь попробовать нечто подобное, так что я благодарна, что вы на мгновение приоткрыли мне дверь в райскую жизнь, показали, насколько прекрасной, полной незабываемых ощущений она может быть.
Прямо не получилось, но метафора довольно говорящая, не дурак — разберет.
Яр опешил, но тут же усмехнулся.
— Я попрошу внести тебя в список гостей ресторана, заходи, когда захочешь. Одна или с подругами. Только нужно позвонить заранее. Обычно здесь только дежурный. Он и повар, и бармен, и официант. Накормит напоит, но, если, захочется что-нибудь из меню, лучше предупредить и дать время, чтобы и остальной персонал прибыл и приступил к работе. Естественно, каждое посещение и любые пожелания ни к чему тебя не обязывают. Все бесплатно. Не хочу, чтобы это удовольствием стало единственным в твоей жизни.
Он Делал вид, что не понял мной сказанного. Намеренно продолжал рушить все.
Я еще раз попыталась быть откровенной:
— Что вам от меня нужно? К чему все эти манипуляции: танцы, вкусная еда, вечное обещание гастрономических удовольствий?
— Ты права, мне кое-что от тебя нужно. У меня деловое денежное предложение. И я намеренно попросил прощения за то мое прошлое неделовое предложение, чтобы не возникло новых недоразумений.
В этот момент я словно умерла. Внутри вдруг загудела тишина. Ни мысли, ни чувства не пронеслось в моей душе. Выжженная пустота.
Вот он и объяснился: у него просто есть определенные планы. Мне захотелось лечь на пол, прижаться щекой к холодному полу и заснуть.
Мне больно. Так больно. Я снова машинально поднялась со стула. Я хочу уйти. Сейчас. Срочно!
— Это связано с сыном! — Яр чуть не крикнул. И в его голосе была мольба. Я остановилась послушать.
— Я уже говорил, но повторю, я видел, как легко ты нашла общий язык с Маратом. Поверь, это удивительно, он у меня совсем как дикий волчонок. Это потому, что… — Яр не договорил, но я поняла.
— Его мать погибла в автокатастрофе, он замкнулся.
— В общем, мне по делам нужно будет отправиться, — он задумался, видимо, подбирая правильную формулировку. Я внимательно слушала, но не пыталась больше присесть, а он не предлагал. — В командировку или что-то типа того, и сына хочу взять с собой. Я хочу, чтобы он знал, что рядом есть тот, кому он не безразличен, что рядом пусть и занятые, и может, хреновый, но есть папаша. Я буду занят. А кроме тебя, никто не может найти к нему подход. И нужно не столько за ним присматривать, для этого будет человек, хотя нужно, конечно, сколько вот так как ты приручить его, что ли.
Он внимательно следил за моей реакцией. Я же ещё не до конца понимала, что конкретно он хочет.
— Я предлагаю тебе отправиться с нами, конечно, за хорошую оплату. Считай это индивидуальными занятиями.
— Мне пора, спасибо за предложение и… — я запнулась, но договорила: — За этот ужин. — Я посмотрела на зал, в котором мы танцевали. Прикрыла ненадолго глаза. Besame, besame mucho.
— Послушай, Марго. Я прошу, только не принимай решение прямо сейчас. Подумай. Деньги хорошие. Тебе столько больше нигде не заработать за такой короткий срок. А ты очень нужна мне… — спохватился, тут же исправился, — в смысле, моему сыну.
Яр.
Он видел, что она не понимала. Он твердил себе: «Ты — последняя тварь, скотина».
Поддался минутной слабости, не сдержался, а теперь Марго не понимает, что произошло. Потух золотой огонек прямо у него на глазах.
Сколько еще он будет ломать чужие жизни.
Но она жива, а это главное. И будет жить, если будет держаться от него подальше.
Если ОН заставит ее держаться подальше. Она справится, поплачет и снова зацветет.
Как же хотелось сжать ее в объятиях, все объяснить. Но Марго — добрая душа, открытая, отзывчивая, она кинется его переубеждать и спасать.
А Яр не хотел такого будущего для нее, она не знает, с чем ей придется столкнуться в его лице. С диким неотесанным зверем, скифом. Она слишком нежна.
Между ними стена. В ее мир, полный солнца, неба, книг, цветов, ему не было доступа. Он мог смотреть на неё из глубин его личного ада.
Ему никогда не преодолеть эту пропасть. Он не имеет права даже пытаться.
Она стала ему вдруг дорога. Если еще вчера он хотел переспать и забыть. То сейчас он не мог так с ней поступить.
Но она будет рядом. Она нужна ему, ему и его сыну. А он сделает все, чтобы она не знала забот.
И вот он проговорился:
«…А ты очень нужна мне. В смысле, моему сыну»
Она вспыхнула.
Но Яр тут же притушил ее:
— Только не нужно ничего себе надумывать. Я буду со своей дамой.
Марго резко повернулась и чуть ли не бегом вышла из зала. Яр шел следом. Она дергала двери. Все да не те.
Яр прижал ее спиной к себе, сжал ее кулачки в своих.
— Всё, хватит. Успокойся. Я сейчас открою дверь, мы выйдем, и я отвезу тебя домой.
Марго начала вырываться.
— Нет, я отвезу и точка.
И тогда она обмякла в его руках и заплакала. Яр сжал зубы, собираясь с силами, затем легонько встряхнул ее, открыл дверь и подтолкнул к выходу.
На улице, пока Яр отдавал распоряжения персоналу ресторана, я успела отойти подальше. Там была арка, темный угол за трубой, не отдавая отчета в том, что я делаю, я юркнула в эту тьму и затаилась.
— Марго! Я знаю, что ты где-то здесь. Марго! — Яр был настойчив, голос его гремел на весь проулок.
Но я не выходила. Стояла размазывала слезы по щекам. Какое унижение — так разреветься при нем.
Яр молодец. Красавец, мать его. Он невероятно романтично сделал мне предложение. Деловое. Гад!
Как же я злилась!
Кричать Яр перестал. Я еще немного подождала и выскользнула из своего укрытия.
А затем отправилась к метро.
Я уже почти дошла до Манежа, осталось только перейти дорогу через подземный переход, когда меня догнала машина Яра.
Он опустил стекло и смотрел на меня. Я опустила голову и прибавила шаг, хотя на босоножках с каблуком это было неудобно.
Ему пришлось проехать чуть дальше, он сообразил, где ему лучше меня перехватить, когда я выйду из перехода.
Я намеренно делала вид, что не заметила его машины. Ему негде было припарковаться, он тыкнулся туда-сюда и в конце концов остановился в неположенном месте.
Я позлорадствовала и пожелала ему полицейского на его красивую бородатую и абсолютно невменяемую голову.
Злость так и кипела во мне. Но, видимо, сегодня провидение было на его стороне, и когда я вышла из перехода, он уже меня поджидал у входа.