Я встала сложила руки на груди и таращилась на него исподлобья.
Мне хотелось, чтобы мои слезы стерлись из его памяти, мне хотелось его как-то задеть, разозлить. Но с моей внешностью я, наверное, была похожа на разъяренного котеночка.
Яр еле сдерживал улыбку. Я еще больше разозлилась. Неужели он не понимает?
Он удивленно дернул бровью и все-таки улыбнулся.
Было неуместно, но я подумала в этот момент: как же он все-таки красив, когда вот так улыбается.
Улыбка у него было мальчишеская, что ли. Открытая, искренняя.
Я сжала кулаки, чтобы не улыбнуться в ответ. Настолько его улыбка была заразительна.
Вот передо мной брутальный и грубый мужик, такой, кажется, вообще способен только что-нибудь крушить, но вот он улыбнулся и с этой улыбкой появляется другой.
Мягкий и как будто немного ранимый. Толкни и упадет.
Я глянула на его мощные плечи и горько усмехнулась от этой мысли. Такого уронишь, конечно.
— Марго, видимо, ты, правда, очень нужна. Я своего сына давно таким не видел. Я может груб или не тактичен, прости. Я привык действовать прямо и жестко, и быть может, я перегнул палку. Но я совершенно искренне прошу тебя хотя бы рассмотреть мое предложение. Не ради себя, а ради Марата.
Я хотела что-то ответить, но он приложил палец к моим губам и договорил:
— Я все же хочу довести тебя до дома. Вдруг опять тот нервный парень будет тебя поджидать? Уехала со мной, если и приедешь со мной, это может вразумить его. Поймет, что за тебя есть кому вступиться. Что скажешь?
Он накручивал какие-то смыслы, и я за его словами уже не могла разобрать, что правда, а что просто слова для декораций.
Но на счет Игоря Яр был прав. Игорь очень странно себя вел. Я его таким никогда не видела и даже не подозревала, что в нем есть вот эта истерия.
Удивительно, я четыре года с ним прожила, с того времени как познакомились на первом курсе института, а получается, совершенно не знала и не знаю этого человека.
Мне не давал покоя этот обман восприятия.
— Так что? — спросил ещё раз Яр, заметив, что я улетела куда-то в свои мысли.
— Хорошо, — согласилась я, — но это не значит, что…
Я пыталась подобрать слова, чтобы закончить мысль, но Яр продолжил за меня:
— Это ничего не значит. Я понял. Я так и хотел.
И тут он взял меня за руку, как непослушного ребенка и повел к машине. Я даже не успела отреагировать. Моя рука исчезла в его огромном кулаке.
Немного странно для меня было, что Яр был уверен — если я согласилась с ним ехать и этого ничего не значит, нужно вот так запросто брать меня за руку и вести.
Какие-то странные у него представления и выводы.
Но мне нравилось вот так с ним идти. Никогда я ещё не чувствовала себя настолько спокойно.
Теперь я поняла, что значит чувствовать себя под мужской защитой. Можно ни о чем не думать, ни о чем не волноваться.
По крайние мере на этом коротком отрезке пути до машины со мной точно ничего не случится.
А если реальность подкинет какой-нибудь сюрприз — Яр все «порешает» и со всем справиться.
Мы дошли до машины, он открыл мне дверь, и я уселась на место.
Всю дорогу мы молчали. Он, наверное, не хотел меня чем-нибудь случайно расстроить.
Я же слушала как он дышит, вдыхала запах этого могучего опасного зверя, поглядывала на его сильные руки с канатами вен и невольно вспоминала наш танец, его руки на моем теле, и сердилась на себя, на него за этот похожий на сказку момент.
Который оказался очередной надуманной мной иллюзией.
Когда мы уже подъезжали к моему дому, Яр сказал:
— Открой бардачок.
Я открыла и увидела там пластиковую синюю папку для бумаг.
— Достань, — попросил Яр.
Я взяла папку и закрыла бардачок.
— Марго, только не психуй. Отнесись внимательно. Это договор. Там прописаны условия и размер оплаты. Это просто предложение о работе тебе как педагогу. Возьми папку и дома ознакомься, это тебя ни к чему не обязывает, — немного сурово и с расстановкой, чтобы каждое слово дошло до меня верно, проговорил он.
Я ничего не ответила, точнее хотела, что-нибудь злое и едкое, но ничего не придумала и папку обратно не убрала. Машина остановилась.
Я открыла дверь. Зацепилась за порог и полетела лицом в землю. Успела только отпустить папку и выставить руки. Задница моя каким-то чудом оставалась в машине.
Яр успел схватить меня за подол платья. Итак, я оказалась в совершенно неоднозначной позе. Руки на земле, попа кверху, платье задралось.
Отличное зрелище с его стороны, что тут скажешь. В своей задней части я не сомневалась, но это какой-то позор.
Вместо едкой фразы на прощанье, я показала ему зад. Вряд ли он оценит силу метафоры.
— Отпусти!
Он, наконец, отпустил платье, потихоньку, чтобы я не шлепнулась лицом в асфальт, и я выбралась из машины на четырех конечностях.
Я ожидала, что он рассмеется, как-нибудь пошутит. Так бы сделал Игорь. Ржал бы как конь, да ещё подшучивал бы весь день.
Но Яр вообще не подал виду. Будто ничего и не произошло. Только мягко улыбнулся и подытожил:
— Что ж, это мило и неплохо смотрится, кстати, — он явно намекнул на мой зад.
Я схватила папку, забежала в подъезд, сгорая от стыда и так ничего Яру и не ответив.
В лифте я глянула в смартфон. Несколько пропущенных от Игоря. Телефон все это время стоял на беззвучке.
«Да что же тебе неймется, гад», — на выдохе пробурчала я.
Глава 18. Выбора нет
Дома меня с горящими глазами встретила Люба. Ну и прикид, зачем она так на ночь вырядилась?
Алые шелковые шортики с черным кружевом по низу выглядели очень короткими, в них и присесть опасно, не то что наклониться, на сосках натянулась алая маечка — ещё немного и они её проткнут.
Лицо скрыл килограмм косметики, какие-то блестки, так и хотелось крикнуть в эти слои: «Ау, ты тут, Люба, ты жива? Тебя вытащить оттуда?». Уверена, что такая алая, кружевная Люба уже красуется в замысловатой позе во всех своих аккаунтах.
И в сети она вся такая, как любит Игорь — обольстительно сверкающая, гламурно-идеальная. Мама дорогая, видел бы он вблизи эти слои.
— Ты кого-то ждешь? — спросила я её, перестав удивленно таращиться.
— Да я прилегла с книгой, услышала, как входная дверь открылась, решила глянуть, вы пришли или, — она взяла паузу и осмотрела меня с ног до головы, — ты одна. А где твой ухажер?
— Ты о ком? — спросила я, удивленно.
— О Яре, конечно, видела я в окно как ты садилась к нему в машину. А ты шустрая, Марго, хотя кажешься такой тихоней, — Люба хитро прищурилась.
— Он не мой ухажер. Во-первых, он отец нашего ученика, во-вторых, он предложил мне подработать.
— Ну ещё бы, когда предлагают работу, боссы самолично заезжают за будущими наемными работницами на дорогущих тачках и везут в ресторан, — усмехнулась Люба. — И как, ты приняла предложение?
— Нет. Я не стану его принимать.
— Денег, что ли, мало платит? И что за услуги такие ему понадобились?
— Денег много, а услуги все те же, что и у меня в художественной школе, только ученик один. Его сын.
— Тогда что с тобой не так? — Люба чуть за голову не схватилась, в ее глазах я была сумасшедшей. Но как мне объяснить всё? Но Люба оказалась не промах. — Ага, я поняла, он что-то сделал такое, из-за чего предложение оказалось неприемлемым.
— Я не могу об этом говорить, — попыталась я увильнуть, но Любу сложно было удержать.
— Он приставал к тебе?
— Люба, честно, я не могу всего объяснить, я даже себе не могу ничего объяснить. Я очень устала. Я запуталась ужасно.
— Так вместе бы и распутали.
— Может быть, попозже. Мне нужно побыть одной.
Люба усмехнулась. Тут же хлопнула себя по лбу.