Под чепухой, он, конечно, имел в виду часы, проведённые за мольбертом, минуты, посвящённые медитации, вечерам, отданным книгам.
— Потусоваться тебя не вытащишь, ничего тебе не интересно. О том, что вообще сейчас интересно людям понятия не имеешь. Улетевшая, Марго, что тут ещё скажешь?
— Ничего больше не надо говорить, я пойду.
— Куда пойдёшь? Только не смеши меня, хочешь сказать, что от меня уходишь? Бред!
Я опустилась на стул. Он навис надо мной и уже почти орал.
— Ты же без меня дня не проживёшь. Либо под машину попадёшь, либо споткнёшься и голову расшибёшь. Пойдёт она! Я тебе все это устроил, чтобы ты поняла, чтобы начал развиваться и стала похожа на нормального человека. Просто хотя бы попытайся поменяться, и все у нас будет хорошо.
Я вскочила. Сняла свою любимую огромную футболку, в которой обычно спала. Натянула джинсы, прыгнула в кроссовки, схватила его толстовку. Я не могла оставаться здесь больше ни секунды, а любимый свитер мне под руку не попался.
— Конечно, Игорь, все у тебя будет хорошо, — сказал я и вылетела в подъезд.
В подъезде я расплакалась. Я никак не могла вдохнуть поглубже воздух, я задыхалась. Ну пусть я кричала на него и была такая яростная, но это так, это ничто, я совсем без сил.
Словно выбил из меня все живое, оставил лишь оболочку. Я задыхалась, опираясь на стену. Глоток воздуха. Срочно!
Как можно было быть со мной, которая любит старое кино и французскую музыку, белые свитера и осенние листья, кофе с сахаром и молоком, будто я — не я, а лишь одно из тел, не самого лучшего качества по заверениям Игоря?
Я сбежала по ступеням, долго искала, где эта чёртова кнопка — открыть дверь. Воздух! Мокрый, горький воздух. Да как же так? Я ведь живая, у меня душа. Как можно живую меня на чужое пластиковое тело променять?
Глава 3. Пустая жизнь
Яр вышел на кухню. На бёдрах полотенце. Смуглая кожа блестит от капелек воды, он ерошит тёмные волосы, приглаживает тёмную с ранней проседью бороду, думает о сегодняшней встрече, наливает кофе.
Он всегда по утрам думает о расписании на день, расписание его успокаивает. А успокоение ему необходимо, иначе он взорвётся. Расписание словно клетка для его натуры, для затаённого, спрятанного.
Может, от того он так успешен в свои тридцать пять — направляет страсть в дело. Яр смотрит в окно. Панорамное окно в пол, за окном вся Москва как на ладони.
Он не услышал, как сзади подошла девушка, пока она не прижалась к его обнажённой спине голой грудью. Она обняла его и провела коготками по животу, спускаясь ниже под полотенце.
Яр стоял с кружкой и наблюдал за действиями девушки в отражении окна. Длинные прямые волосы, полные губы, узкий носик, широкие брови — шикарное безликое создание, имя ей — инстадива.
Он не знал её и не знал откуда она здесь появилась. Она пролезла под полотенце и прикоснулась к его члену. Яра позабавила её реакция на отсутствие его реакции. Полотенце упало, он успел его подхватить и зажал в кулаке.
— Ты кто такая и что забыла в моей квартире? — спокойно спросил Яр.
— Разве ты не помнишь? Вчерашний вечер, ты, я после вашего банкета в честь чего-то там строительного? — девица притворно хлопала ресницами и выпячивала сделанную у хорошего хирурга грудь четвёртого размера.
Яр с трудом её вспомнил. Она была с одним из его партнёров на вечере.
— Ага, вспоминаешь. Так я дополнительно напомню. — Она опустилась на колени, откинула длинные волосы, выпрямленные и наполненные кератином у прекрасного стилиста, и потянулась накаченными губами к его…
Яр взмахнул полотенцем перед её отпиленным у пластического хирурга носиком и обернул его вокруг бёдер.
Раздался звук каблуков. На кухню зашла женщина. В строгом деловом костюме лавандового цвета, рубашка цвета фуксии подчёркивала ледяной блонд и холодные светлые глаза.
Она была высокой, на лице словно приклеена усмешка. Усмешка её не портила, но настораживала окружающих.
— Какая интересная картина. Яр, доброе утро!
— И тебе, доброе, Кристина.
Яр даже не пошевелился. Девушка все также стояла перед ним на коленях. Она открыла рот и забыла его закрыть. Кристина сказала:
— Прямо голодный птенчик. Ты что не можешь девушку завтраком накормить.
Яр засмеялся. Да, только Кристина своим жалящим языком может его рассмешить. Девушка смеха не вынесла. Она поднялась, груди подскочили, она с вызовом обернулась к Яру.
— И все же ночью было хорошо. Очень хорошо. Жалко, что ты был пьян и не помнишь.
Кристина подняла бровь и выразительно посмотрела на Яра.
Яр наклонился к ушкам девушки и сказал:
— Деточка, я не пью и не принимаю веществ, это раз. А значит, я всегда всё отчётливо помню. — сказал ей Яр. — Тебя со мной не было вчера. И сегодня ты здесь появилась незаконно. Может, пойдём узнаем у охраны, чем ты их подкупила? Знаешь, чем тебе это грозит?
Девушка злобно посмотрела на Яра, наконец поднялась с пола и пошла прочь из кухни. По пути из шкафа вытащила ком одежды, также по пути напялила все на себя по частям. Трусы, кажется, забыла.
— Попка простынет, цистит привяжется, — вздохнула Кристина.
Яру было не до смеха уже. Подобные выходки навязчивых дорого сделанных девиц его доконали. Не смущаясь Кристины, он ушёл одеваться. Кристина задумчиво смотрела на его мускулистое тело, чуть прищурив глаза.
Чуть позже они ехали в машине на якобы неофициальный завтрак. Машину Яр водил сам, он не любил, когда «водили его». На завтраке предполагались все свои, а это значит, тащи девицу, чтобы они щебетали, вставляли глупенькие словечки, требовали какого-то специального несуществующего чая, и такой чай внезапно находился.
Требовали вот такой салат только без всего, пусть только там капуста останется, и им делали капусту. Яр просил Кристину его сопровождать. Девиц он категорически не переносил за их шаблонность и тупость, за их навязчивость и его безразличие к ним.
Рядом с ними он чувствовал себя мёртвым. Словно с Полиной умер он сам — два года назад.
Раздался звонок. На экране значилось «няня № 14». Его сыну с нянями не везло. Яр вздохнул. Им обоим не везло. Что там ещё?
— Сегодня я веду Марата в центр детского творчества. Вы говорили, ставить вас в известность. Я заполнила анкету, вписала все данные.
— Прекрасно, держите в курсе. За необходимость водить Марата сделаю надбавку.
Разговоры о сыне вызывали у Яра глухое чувство боли, поэтому он сводил их к минимуму. Его интересовало лишь сколько нужно заплатить за то, что сына отвлекают от Яра. Сколько стоит развлекать и обучать его замкнутого мальчика. Это все.
Яр погрузился в мысли и отвлёкся от дороги.
По улицам носился дождь, носились люди. Яр отвлёкся всего на мгновение, но этого хватило, чтобы потерять бдительность.
По переходу неслась девушка, вообще не смотря по сторонам. Яр ударил по тормозам. Машина клюнула носом и остановилась в миллиметре от девчонки.
Кристина машинально выставила руки вперёд, упираясь в торпеду. Яр взбесился, только хотел было стукнуть по клаксону, но девушка как-то неловко попыталась отскочить, угодила ногой в яму, взмахнула руками и завалилась на капот. Да так и замерла, вылупившись в лобовое стекло, но не видя ни водителя, ни пассажира.
У неё было настолько расстроенное лицо, словно для неё весь мир вместе с дождём перевернулся. Словно она ребёнок, которого кто-то незаслуженно обидел. Все в Яре рвалось спасти и защитить сейчас эту перепуганную девчонку.
Кристина что-то недовольно буркнула, но он не стал отвечать, бросил только: «Сиди, я разберусь», — и под дождь выскочил из машины.
Она была хрупкой, она была грустной, а мокрые волосы медом стекали по её тонкой спине. Она так глянула на него, не оценивающе, как другие женщины в его окружении, а просто заглянула в его глаза, и у него возникло чувство, будто она единственная кто увидела его самого.