Игра в воде с сыном превратилась еще и в игру с Марго. Ничего явного они позволить себе не могли, но случайные, или как бы случайные прикосновения говорили о многом.
В какой-то момент Марат поразил обоих. Он вдруг сказал:
— Здорово было бы, если бы вы поженились, и Марго стала моей мамой.
Он сказал это. Вслух. Яр не позволял даже шагнуть в ту сторону в своих мыслях. Даже в сторону отношений. Даже попытаться. Но Марат сказал, и вдруг это оформилось в непреодолимое запретное желание.
Марго тоже была ошарашена. Она как-то странно посмотрела на Яра, будто считывая его реакцию, но тут же разрядила обстановку. Она плеснула водой в лицо Марата, тот взвизгнул и ответил ей тем же. Марго шлепнула по воде, чтобы попало и в Яра и крикнула Марату:
— Залезай на меня, кажется, твой папа сейчас разозлится.
Марат забрался Марго на спину, и она поплыла с ним, делая вид, что они спасаются от Яра.
Яр наигранно зарычал и поплыл за ними, прикидываясь, что не может догнать. Марат визжал от восторга. Яр и Марго подыгрывали ему. Когда Яр их все-таки настиг, он схватил обоих — одной рукой он прижимал к себе сына, другой Марго.
Марат болтал ногами, Марго тоже делала вид, что вырывается. В какой-то момент все затихли на мгновение и, если бы кто-то увидел их со стороны, могло показаться, что это самая счастливая семья на свете.
После того, как все вылезли из бассейна и обсохли на шезлонгах, Марго с Яром отвели Марата в его каюту и сдали на руки помощнице Марго — Наталье. Она должна была накормить Марата и отправить на послеобеденный сон.
Когда дверь каюты Марата закрылась, и Марго с Яром остались наедине, Яр подошел к Марго и произнес то, что не намеревался говорить, вырвалось само.
Когда дверь каюты Марата закрылась, и Марго с Яром остались наедине, Яр подошел к Марго и произнес то, что не намеревался говорить, вырвалось само:
— Ты простишь меня?
Он сделал к ней шаг, она отступила на шаг назад и прижалась спиной к двери в каюту.
— Я? — смутилась Марго. — За что, я не знаю.
— Ты такая красивая, Марго, — Яр потянул за парео и снял его с нее. Яр смутно отдавал себе отчет в том, что делает. Это было сильнее его. Она ему нужна. Иначе зачем жить. Иначе зачем завтра просыпаться. Если он не сможет узнать Марго ближе. Еще ближе.
— Что ты делаешь?
Марго сказала это с придыханием, а не возмущением. И Яр, конечно, уловил эту интонацию. И его мозг отключился.
Он толкнул дверь, Марго сделала шаг в каюту. Яр вошел за ней и закрыл дверь.
— Яр…
Он услышал, как у нее сбилось дыхание.
Яр подошел к ней вплотную и слегка прижал к стене.
***
Он прижал меня к стене и склонился надо мной. Я смотрела в его глаза, все мои защитные стены в тот же момент рухнули, я была совершенно беззащитна. Он мог читать в моих глазах любовь, потому что я уже не могла ее прятать, уминать в себя. Я больше не хотела ничего прятать и не прятала.
В тот вечер, когда он стал яростным, пугающим, а я его успокоила, я знала, что не во мне дело. И я, может, это нагло и самодовольно, но я могла бы спасти его от самого себя.
Он нужен мне. А я ему. Я тоже ему нужна, вот что я поняла.
От этого мне хотелось расплакаться. Какая же я снова дурочка. Ну ладно, пусть, пусть он использует меня. Я получу одну ночь его объятий, его ненасытного взгляда, его поцелуев, я запомню моего скифа на всю жизнь, эту ночь с ним. Пусть так.
— Марго, — шепнул он и поцеловал меня.
Это было пронзительно нежно, будто он губами трогал мою душу. Я застонала. И Яр стал жадным. Он раздвинул губами мои, проник языком. Я закрыла глаза и потянулась ему навстречу.
Яр взял мое лицо в свои большие ладони и принялся целовать меня, будто не мог мной насытиться. Я отдавалась его поцелуям, впитывала в себя каждую секунду этого сладостного томления. Он шептал мне в губы:
— Марго, цветочек луговой, — и я теряла остатки разума. Яр, зверь мой, мой завоеватель — скиф, я твоя, вся твоя. Но вслух не говорила, не хотела портить момент, пугать его желание.
Руки Яра заскользили вдоль моего тела, требовательные, горячие, изучающие. Мое тело, словно прирученное каждой клеточкой, поддавалось ему. Он дотронулся до груди, его дыхание сбилось, он оторвался от поцелуев и посмотрел мне в глаза.
Он смотрел в глаза, прищурив свои, закусив губу, и гладил меня по талии, груди, я обмирала под его властным взглядом хозяина. Он знал, что я его, я могла и не говорить. Мое тело все ему сказало.
Я выгибалась под его руками, лишь бы продлить момент, когда его ладонь скользит по телу. Только слышала, как тяжелеет дыхание Яра, будто он вот-вот сорвется, кинется на меня.
Но пока он сдерживал себя, свое желание изо всех сил, чтобы разбудить мое, довести меня до исступления.
Яр прикоснулся губами к шее, целовал ключицы, сквозь туман желания я чувствовала, как он осторожно стягивает с плеч тонкие лямки лифчика. Я замерла.
Я стояла перед ним обнаженной, только трусики от бикини остались. Он подцепил пальцами край трусиков, посмотрел на меня. Я часто дышала. Грудь вздымалась и опускалась. Яр смотрел то на мое лицо, то на грудь, его взгляд затуманился.
Я умоляюще прошептала:
— Пожалуйста…
Раздался то ли стон, то ли рык, он подхватил меня на руки и понес к кровати. Он положил меня на кровать, сам стоял у подножья, расстегивая рубашку.
— Раздвинь ноги, — приказал он.
Я смутилась.
— Раздвинь, — повторил Яр тихо, но в его голосе звенел металл.
Я повиновалась и раздвинула ноги. Знаю, эта полоска трусиков уже намокла и не могла скрыть, насколько я готова. Яр разглядывал меня — от мокрых трусов до тяжелой вздымающейся груди.
Я мысленно молила, не тяни, но вслух не осмеливалась диктовать свои условия. А он словно намеренно медлил, растягивал наслаждение, которое уже становилось пыткой. Я жаждала ощутить его в себе.
От мысли о его пальцах я застонала. Яр снял с себя шорты и навис надо мной. Я обняла его, прижимая к себе это сильное могучее тело, которое сводило меня с ума.
***
Яр сдерживал себя, в голове шумело от желания, тело изнывало, душа плавилась от нежности и одновременно его раздирала тупая жажда трахнуть ее. И это противоречие сводило его с ума.
Он впивался в ее мягкие податливые губы. Ее запах… наваждение, он дурманил до такой степени, что Яру хотелось облизать ее.
Он то целовал ее, и она извивалась под его руками, раскрывалась ему навстречу. То он вдруг на миг чувствовал хрупкость ее плеч, тонкость талии, тогда он отрывался и смотрел на ее полузакрытые глаза, на ее нежное лицо, легкую россыпь веснушек, его затапливало нежностью.
«Что я делаю? Она же вся отдается без остатка, она не такая, как те, кто понимает, что это игра на одну ночь. Не ломай ее, Яр» — уговаривал в такие моменты он сам себя.
Но вот Марго застонала, обвила тонкими руками его шею, прижалась полной грудью, он чувствовал ее напрягшиеся соски, и Яр не мог оторваться.
А дальше — уже не мог рассуждать и спорить с собой. Он стал зверем, он получил добычу, попробуйте отнимите, он убьет, не раздумывая. Она — его.
Яр приказал ей раздвинуть ноги. Его заводило ее смущение и ее неспособность противостоять своему желанию. Он разделся и на вытянутых руках склонился над ней. Ее золотые волосы разметались по простыням, губы приоткрылись, грудь вздымалась. Он накрыл ладонью грудь и сжал сосок.
Марго выгнулась дугой.
Яр провел ладонью по белому хрупкому телу Марго, одновременно целуя грудь. Он добрался до низа живота, черт, какая же она мокрая, это какое-то безумие.
Он погрузил в нее пальцы, Марго закричала от наслаждения и тут же прикусила губы. Яр больше не мог ждать, он вытащил пальцы и вошел в нее.
Марго ухватилась за его руки, она кричала, выгибалась, она бесновалась под ударами его члена. Он перехватил ее, перевернул на живот, подложил под нее подушку, раздвинул ноги, провел пальцами по мягким влажным губкам. Марго тут же сжалась.