— Пытаюсь их как-то успокоить.
— Нам пришла одинаковая мысль. Кстати, увидев «остен» перед дверью, я… обрадовался.
— Чему?
— Тому, что обеспокоен не один.
Они несколько минут помолчали, слушая дождь. Ричард редко делал комплименты, и Дуглас понял, что только что получил один из них. Сколько же лет ему их не говорили?
— Возьмите фонарь, — только и сказал он.
С ведром под мышкой он пошел по проходу и остановился перед первым стойлом, в котором находилась Леди Энн. Ричард осветил кобылу и жеребенка, они выглядели спокойными, и опустил фонарь. Дуглас открыл решетку, дал морковь. Невозможно было не думать о Бенедикте в этом месте, и он знал, что Ричард тоже вспоминает его.
— Знаете, Дуг, а ведь кобылка будет классной — или я ничего в этом не смыслю.
— Я тоже так думаю, — ответил Дуглас дрогнувшим голосом.
Ему так хотелось остановить ее в тот день, когда она понеслась по проходу! Сколько же еще он будет слышать звук падения деда на бетонный пол?
— Никто не виноват, — сказал Ричард, кладя ему руку на плечо.
Чуть дальше забеспокоилась Рокетт. Дуглас закрыл решетку и перешел в следующее стойло. В этот момент неожиданно появилось электричество, и здание ярко осветилось. Мужчины сощурились, обменялись взглядами, потом улыбнулись.
— Продолжайте обход, — предложил Дуглас, — а я схожу взгляну на внешнюю конюшню.
Он надел мокрую кепку и вышел под проливной дождь. Старшие жеребята, которых уже отделили от матерей, наверное, чувствуют себя очень одиноко. Шлепая по лужам, он удивился, поняв, что что-то насвистывает. Что веселого было в том, чтобы мокнуть в грозовую ночь в глуши Саффолка?
«Я с удовольствием побуду еще немного в чистилище, Аксель! Мне здесь не так уж плохо…»
Он чувствовал, что становится другим, лучшим. Он был почти уверен, что все в конце концов образуется. Тоска, сопровождавшая его месяцами, рассеялась. Бездействие, чувство вины, презрение к себе и страх будущего уже не тяготили его. В один прекрасный день отвратительный Этьен и его подручный превратятся всего лишь в неприятное воспоминание о неверном шаге. Примирившись с собой, Дуглас на следующий же день заключит мир с сестрой.
Рассвет едва занимался, когда первая партия лошадей прибыла на дорожку. Аксель было зябко, и она подняла воротник куртки. Она прошла быстрым шагом довольно большое расстояние от дома, но в это утро согреться ей не удалось. С приходом осени дни становились короче, погода менялась, тепло ушло окончательно.
Заняв наблюдательный пост у входа на аллею, она отдавала распоряжения наездникам. Десять лошадей ограничатся легким галопом на круге Буало, шесть других отправятся на круг Понятовски для пробного галопа, а последняя пятерка серьезно проработает корпус к корпусу в правом ряду дорожки Ламбаль. Но вначале — неизменный бег рысцой для всех.
Она смотрела, как они удаляются, наблюдая за поведением каждого из скакунов.
— Мадемуазель Монтгомери?
Какой-то незнакомец остановился рядом и протянул ей руку.
— Жан-Франсуа Леклерк. Мне сказали, что вас можно застать здесь…
Аксель достаточно было взглянуть на элегантную одежду и мокасины, уже испачканные в песке, чтобы понять, что она имеет дело с человеком не из мира скачек.
— В прошлом году на торгах в Довиле я приобрел двух однолеток, — сообщил он. — Сейчас они приближаются к тому возрасту, когда нужно отдавать их для тренировки, это прекрасные лошади. Как вы думаете, смогли бы вы взять их к себе?
Краем глаза Аксель взглянула на лошадей, убедилась, что они послушно бегут рысцой, и некоторое время разглядывала собеседника. Ему, должно быть, около пятидесяти. Приветливая улыбка и открытый взгляд делают его весьма привлекательным, вместе с тем, перед тем как ответить, ей хотелось узнать о нем побольше.
— Почему ко мне, месье Леклерк?
— Просто из-за репутации конюшни Монтгомери. Это мои первые скакуны, и мне не хотелось бы ошибиться в тренере. А ваш список лошадей, удостоенных наград, говорит сам за себя!
Она улыбнулась, но перешла к главному, чтобы избежать недоразумений.
— Вы, наверное, знаете, что мой дед, Бенедикт, скончался?
— Да, это такое несчастье.
Его лицо приняло соответствующее обстоятельствам выражение — без сомнения, из вежливости, — тем не менее он ожидал ответа и хотел доверить своих жеребят именно Аксель.
— Мы можем все спокойно обсудить дома, — предложила она. — А сейчас у меня лошади, с которыми я должна работать, я…
— Условимся о встрече, — подсказал он.