Аксель, не признаваясь в этом даже себе самой, уже давно умирала от желания прокатиться, и хотя конь шел шагом, она ощутила счастье быть всадником и то необыкновенное ощущение, что она царица мира — оттого, что сидит так высоко.
— Вот это да, ну и сюрприз! — воскликнул Антонен, когда она проезжала мимо него.
Макассар шел быстро, мощной поступью крупного коня, инстинктивно чувствуя дорогу к конюшне.
— Нужно, чтобы он всегда шел впереди, — иронически сказал Антонен.
Но Аксель этого не услышала. Она растворилась в удовольствии и продлила его еще на несколько мгновений. Не заметила она и того, что начался дождь. За ней молча следовали лошади, снова разбившиеся на группы, а ученики обменивались любопытными взглядами.
Когда подковы ритмично застучали по асфальту, Аксель издали узнала Ксавье, стоящего у ворот. Должно быть, он ждал ее и искал взглядом, не догадываясь поднять глаза, потому что она всегда возвращалась с ипподрома пешком. Он отошел в сторону, чтобы посмотреть, не затерялась ли Аксель среди лошадей, но не увидел ее и стоял с разочарованным видом.
— Я здесь, — сказала она, остановившись возле него.
Он с удивлением отступил на шаг, чтобы видеть всю картину целиком, и в восхищении присвистнул.
— О-о-о… Как ты хороша верхом! Только не двигайся.
Он вытащил мобильный телефон и сделал две фотографии.
— Ты на нем скакала?
— Нет, мне достаточно привести его домой. Тот бег, что он показал сегодня утром, — работа профессионала, я так уже не умею.
— А как он себя вел?
— Потрясающе!
Она с сожалением соскользнула на землю. Развлечению пришел конец, а другой случай, без сомнения, не представится еще долго. Дождь лил уже как из ведра, и она поспешила отвести Макассара в стойло.
— Если бы я могла вести себя так, как велит сердце, — сказала она Ксавье, снимая седло и попону, — то покрыла бы его поцелуями! Но мне уже не двенадцать лет, и это скакун, а не плюшевая игрушка…
— Я могу его заменить, никаких проблем.
Аксель подошла к нему, обняла руками за шею, приподнялась и поцеловала. Его губы были мягкими и теплыми, а язык сладким, как будто он только что ел конфету. Несколько мгновений Аксель не думала ни о чем, кроме мужчины, который сжимал ее в объятиях. На второй план отошел Макассар, ливень, служащие конюшни, которые могли их видеть, все. Потом она отдышалась, прислонилась лбом к рубашке Ксавье и прошептала:
— Я тебя люблю.
Произносила ли она уже эти слова? Она не помнила. При каждом случавшемся романе она следила за собой, обуздывала, вынуждена была сохранять дистанцию. Сейчас она хотела дать себе волю. Она почувствовала, как он взял ее за подбородок, приподнял голову.
— Ты можешь это повторить?
— Я тебя люблю, — повторила она, глядя на Ксавье.
— Никогда не слышал ничего прекраснее… Я запишу эти слова на магнитофон и буду слушать постоянно. Я поставлю их приветствием в компьютере, приветственным сообщением в автоответчике. Буду прокручивать их вместо колыбельной нашим детям перед сном. Что ты на это скажешь?
— Скажу, что ты сумасшедший!
— Именно так.
Появление Ромена, который пришел, чтобы заняться Макассаром, заставило их отстраниться друг от друга.
— Пойдем быстренько выпьем кофе, пока не вернулась вторая партия лошадей, — предложила Аксель.
Взявшись за руки, они добежали под дождем до дома. В кухне Констан поставил на огонь кофеварку, и они налили себе две большие чашки. Потянувшись к сахарнице, Аксель задела телефон и с грустью посмотрела на него.
— Если бы ты знал, как мне хотелось позвонить сегодня утром Бену! Я поступала так годами, из-за каждой хорошей или плохой новости. Я только что пережила там, на откосе, две волшебные секунды. Две редкие секунды, для которых требовались годы подготовки, усилий, удачи. А Бена нет, чтобы разделить их со мной. Тогда как только он один мог…
Она умолкла, боясь обидеть Ксавье.
— Понять? — закончил он вместо нее.
— Понять и правильно оценить. Но не думай, что я тебя не ценю, Ксавье…
— Не волнуйся. Ты сказала, что любишь меня, этого достаточно. Я ничего не понимаю в твоей работе, я только вижу, что это трудно и рискованно. Со временем я буду разбираться и стану самым лучшим собеседником, обещаю!
Второй раз за это утро он упомянул о будущем, сопровождая свои слова неподражаемой улыбкой, которая заставляла ее таять. Через полуоткрытое окно долетел громкий голос Констана: «По коням!»
Аксель вздохнула, взглянула на улицу и увидела, что дождь не прекращается.
— Мне нужно идти. Подожди меня здесь, иначе промокнешь.