– Может быть, когда я вернусь, я свожу тебя в долину Окуцукей перед ужином? К тому времени там будет по-осеннему красиво… раз уж ты сказал, что не видел никаких достопримечательностей. Или, может быть, в замок Химэдзи?
Я почти слышу облегчение в его голосе, когда он отвечает:
– Мне бы этого очень хотелось. Звучит превосходно. По воскресеньям у меня выходной.
– Что ты обычно делаешь в это время? – спрашиваю я.
– Хм, в основном занимаюсь домашними делами, а также играю в сёги в местном храме ради забавы.
Я делаю паузу, приподняв бровь.
– Ты играешь в японские шахматы со стариками ради забавы в свой единственный выходной?
Он смеется.
– Ну, они очень добры, гостеприимны, и им нравится привозить мне гостинцы и сувениры каждый раз, когда они возвращаются из отпуска.
– Ладно, если ты положил глаз на кого-то из них, скажи мне сейчас, и я не буду мешать.
Джэ фыркает.
– Не положил!
– Если тебе нравятся мужчины постарше, то я, наверно, вдвое старше любого из них. Да и гостинцы я тебе привезу повкуснее.
Джэ продолжает звонко смеяться, и мне приятно это слышать. Я чувствую, как стена, построенная им, начинает разрушаться.
Октябрь
Глава 11
Джэ
Я не дефилирую. Это не то, чем я занимаюсь.
Я улыбаюсь. За последнюю неделю я так много улыбался, что у меня онемели щеки. Я не могу вспомнить, когда в последний раз я был так взволнован чем-то в своей личной жизни. Как будто внутри меня парят звезды. Чудо. Ощущаю себя ребенком в канун Рождества.
Мои пальцы быстро скользят по экрану, и я нажимаю кнопку «отправить».
Ты бы мог быть моделью.
И прекрасно бы дефилировал
по подиуму. Шикарные ножки.
В чате тут же всплывает небольшой пузырек – Джуничи пишет сообщение, и вскоре оно высвечивается на экране.
Если ты будешь продолжать в том же духе,
у меня сложится неверное представление
о твоих намерениях.
Я смеюсь, чувствуя себя злодеем.
Пожалуйста, пусть сложится неверное.
Ужасное, очень плохое, нехорошее представление.
Вы дразнитесь, доктор Дэвис. Будешь
стесняться, когда я вернусь домой?
Тебе придется это выяснить.
Удачи на переговорах сегодня.
– Пять минут, – объявляет пожилой мужчина в передней части комнаты. Прежде чем я убираю телефон, он вибрирует еще раз.
Спасибо. Поговорим еще вечером?
Да, конечно.
Отлично. Наслаждайся стариками…
но не слишком сильно.
Я качаю головой, засовываю телефон под свои скрещенные на татами[17] ноги и сажусь прямо. Боже. Не могу дождаться возвращения Джуничи.
Мы разговаривали и переписывались каждый день в течение последней недели. Я так много о нем узнал: он любит классический джаз, благодаря чему они с Харукой сразу же нашли общий язык. А еще он играл в кэндо[18] в старшей школе и выиграл чемпионат (в знаменитой старшей школе, предназначенной только для вампиров); Джуничи любит путешествовать, но ненавидит летать, потому что, по его словам, это все равно, что оказаться запертым внутри человеческой консервной банки на несколько часов. Это выбивает его из колеи, потому что он чувствует, как эти люди жили в прошлом, и как живут теперь… Я хоть и человек, но меня это не обидело, потому что представив себя на его месте, я понимаю, как это ужасно. Одной мысли об этом вечном запахе пердежа, смешанном с омертвевшими клетками кожи и несвежими подмышками, достаточно, чтобы вызвать у меня рвотный рефлекс.
Ладно, забудем об этом. Каждый раз ровный прохладный голос Джуна действует на меня словно афродизиак. Мы разговариваем допоздна, и ко мне в голову то и дело лезут развратные мысли: постоянно хочется сказать ему что-нибудь грязное о моем члене или о его члене, о том, что бы я хотел сделать с ним.
Однако если я пойду по этому пути, не уверен, что он последует за мной, поэтому я сохраняю легкость и кокетливость, а он и не против. Когда Джуничи вернется на следующих выходных, придется сдерживаться, чтобы не обхватить его и не облизать, как только увижу.
– Три минуты.
Сегодня воскресенье, я в местном храме играю в сёги со стариками. Храм спрятан в глубине лесистого парка здесь, в Химэдзи, и игроки тут хорошие. Безобидные. Я не появлялся здесь два воскресенья: сначала из-за торжества, а потом из-за ужина в доме Соры.