Джек и Джеки проголосовали без нескольких минут девять утра в избирательном участке, устроенном в публичной библиотеке в западном районе Бостона. Так рано утром их, скорее всего, не узнали на коротком пути от машины до участка: он в неярком костюме хорошего покроя, она в ярко-фиолетовом пальто и черном берете. Джеки сильно беременна и весь последний месяц промаялась простудой.
Джек вел жену под руку, а свою руку выставил вперед, чтобы устранить все помехи с ее пути. Супруги предъявили документы. Первой в огороженную черными занавесками будку для голосования отправилась Джеки; потом на ее место зашел Джек и вышел с улыбкой на губах, словно с трудом удерживался от смеха: ведь так странно голосовать за себя самого, избирая самого себя в президенты. Их сфотографировали для официальных источников, и не прошло и часа, как они сели в личный самолет «Кэролайн» до Хайанниса. По приземлении их приветствовала толпа из двух сотен человек. Доброжелатели размахивали оптимистичным плакатом: «Добро пожаловать домой, президент Джек».
День был прохладный. Они позавтракали дома с Кэролайн. На границах имения Кеннеди дежурили агенты Секретной службы. После завтрака играли в тачбол с Бобби и всеми, кого братьям удалось затащить на игру. Джо-старший смотрел, как они играют. На подготовку к сегодняшнему дню он потратил десять миллионов долларов.
В половине четвертого Джек лег поспать. Вечер обещал быть долгим.
Кандидаты все еще шли вровень, но к 17:30 по телевизору и радио начали предсказывать победу Кеннеди. В выпуске «Нью-Йорк таймс», отправленном в печать, заголовки возвещают его победу. Кто-то запевает «Ирландскую улыбку».
К 19:30 наступает перелом: огромный компьютер IBM, принадлежащий Си-би-эс, пророчит, что победит Никсон. В редакции «Нью-Йорк таймс» останавливают печатные станки. Надежды на то, что Кеннеди изберут подавляющим большинством, утрачены.
У Теда Кеннеди больной вид. В каждом штате, которым он ведал, они проигрывают. Он, нехарактерно для него, выходит из себя и пинает десятифутовую цветочную подкову. Утихомиривает его только взгляд матери, полный молчаливого упрека. Этот взгляд говорит, что вокруг бродят репортеры. В 20:15 большой компьютер передумал и теперь предсказывает, что Джек Кеннеди победит пятьюдесятью одним процентом голосов.
Иными словами, никто ничего не знает.
Джеки выскальзывает на воздух, чтобы пройтись вдоль берега. Ночь безлунная и беззвездная. Где-то плещется рыба, в животе пинается ребенок, и какой-то зверек перебегает ей дорогу в дюнах. Может быть, пес, которого спустили с поводка.
Перспектива проигрыша удручает; перспектива победы пугает. «Первая леди». Как сможет она поступиться своей анонимностью, своей личной жизнью, своей независимостью в тридцать один год? Если Джек победит, они оба будут принадлежать народу.
В голове мелькают слова леди Чаттерли:
«Я сама теперь только персонаж в книге, про которого кто-то читает».
У нее в кармане до сих пор лежит письмо профессора Триллинга. Оно прибыло с утренней почтой, как раз когда она и Джек вошли в дом, возвращаясь из Бостона. «Леди Ч. и Меллорс свободны! Мир вошел в полосу побед. Главное – не останавливаться! Вечно ваш Лайонел (Джек)».
К полуночи в «Большом доме» все измучены и мрачны. Джеки больше не может, и свекровь укоризненно велит ей идти домой спать.
К половине третьего ночи чаши весов, похоже, опять поменялись местами. Через окно, которое Джеки оставила приоткрытым, из «Большого дома» слышатся оглушительные вопли. Потом неожиданно к ней в постель залезает Джек и шарит в поисках ее руки.
– Надеюсь, я сплю с лидером свободного мира? – сонно бормочет она.
– Пока трудно сказать, отрыв слишком маленький.
Голос напряженный, усталый, и она поворачивается к мужу лицом и принимает его в объятия. В зазоре между телами переворачивается их общий ребенок.
На следующее утро, без десяти девять, Джек Кеннеди узнает новости, сидя в ванне. В ванную комнату врывается его пресс-секретарь, Пьер Сэлинджер. Он говорит, что результат уже официальный. Его передали по телеграфу, и агентство Ассошиэйтед Пресс уже висит на телефоне, ожидая заявления.
Новоизбранный президент не торопится. Джеки заглядывает в раскрытую дверь. Она видит по лицу мужа: он потрясен тем, с каким крохотным отрывом от соперника победил.
Пьер кидает ему полотенце.
Джеки отправляется к себе в кабинет, торопливо пишет, кладет листок в конверт, добавляет еще кое-что и зовет Мод Шоу. Не будет ли она так добра самолично доставить это письмо?