Сигареты «L&M»
Господин председатель, если позволите, я желал бы прервать перекрестный допрос, чтобы проиллюстрировать последнее заявление свидетеля. Прошу занести в протокол, что я показываю на плакат с рекламой сигарет «L&M». Это очень хороший пример того, что считается приемлемым в пятьдесят девятом году.
Протестую! Плакат никак не относится к делу. Изображение девушки в купальном костюме не имеет ничего общего с содержанием романа «Любовник леди Чаттерли» в плане возбуждения сексуального интереса.
Вы позволите мне продолжать? Как я уже сказал, плакат служит иллюстрацией того, что происходит, если слова или абзацы вырвать из контекста. Если вы или любой из собравшихся взглянете на конкретный квадратный дюйм этого плаката, большинство решит, что им предъявили нечто непристойное, но тем не менее…
Протестую!
Леди Констанция Чаттерли на скамье подсудимых
Как вы думаете, Конни когда-либо вела себя бесстыдно?
Я думаю, она иногда совершала поступки, которых сама от себя не ожидала.
Вы считаете, что она когда-либо вела себя бесстыдно?
С чьей точки зрения?
С ее собственной.
Нет, не считаю.
Позвольте привлечь ваше внимание к странице двести девяносто восемь, где леди Чаттерли сама заявляет, что «стыд в ней умер». Как это следует понимать?
Что она отбросила сковывающие запреты и робость.
А на странице двести шестьдесят семь? Вы считаете, что мы должны восхищаться точкой зрения Меллорса? Если позволите, я освежу вашу память…
Он всего лишь выражает радость, что любит настоящую живую женщину и живет с ней, с женщиной, которая не боится жизни.
Советуют ли консультанты по семейной жизни и «Женский домашний журнал» своим читателям вступать во внебрачные половые связи?
Лоуренс не считает отношения леди Чаттерли и Оливера Меллорса внебрачной половой связью. Их отношения – это истинный брак.
Несмотря на то, что с точки зрения закона она все еще состоит в действующем браке с лордом Чаттерли?
Тут следует принять во внимание, что импотенция является веской причиной для развода во многих штатах нашей собственной страны.
Вернемся к теме. Вам известен хотя бы один случай, когда «Женский домашний журнал» рекомендовал жене, чей муж не способен к продолжению рода, прибегнуть к зачатию наследника вне брака?
Есть ли здесь среднестатистический читатель?
Господин председатель, прошу принять во внимание, что об этой книге следует судить в разрезе ее воздействия на среднестатистического читателя.
Благодарю, что напомнили мне о моих обязанностях, мистер Миндель. Возможно, нам следует вызвать из публики человека, считающего себя среднестатистическим читателем, и допросить его как свидетеля… Тишина, прошу тишины. Свидетель, отвечайте на вопрос. Как успешный на своем поприще литературный критик, способны ли вы определить воздействие подобного романа на среднего читателя? Иными словами, на обычного человека? Не говорю уже – давать по этому поводу заключения.
Возможно, и нет.
Погромче, пожалуйста!
Протестую! Эта линия допроса…
Протест отклонен.
Для полной ясности: я прошу свидетеля подтвердить под протокол заявление, которое он только что сделал, а именно – что как представитель интеллектуальной элиты он не может судить о влиянии этой книги на обычных людей.
Тишина, прошу тишины, иначе я буду вынужден объявить перерыв.
Я скажу только одно: сам факт того, что эту книгу читают и восхищаются ею тысячи людей в Европе и в нашей стране, наводит на мысль, что, может быть, никаких обыкновенных людей не существует. Что любой человек, читающий эту книгу, возможно, необыкновенный.
Объявили перерыв. Она сидела, моргая, пока слова перестраивали ее нутро. Она никогда – ни в церкви, ни на лекциях – не слышала ничего столь прекрасного.
Где-то в коридорах пробили часы. Она взглянула на свои наручные часики. Пора уходить. Сегодня председатель все равно, скорее всего, не придет к окончательному решению. Так сказал журналист из «Таймс». Она следила за обсуждением по своему экземпляру, страница за страницей, но теперь закрыла книгу, зажала под мышкой и потянулась за сумочкой.