Его лошадь спотыкается и носом налетает на круп коня второго всадника, заслужив предупреждающий взмах хвоста.
— Черт вас побери, Муди, — оборачивается всадник; кляча Дональда то отстает, то головой упирается в задницу скакуна Маккинли.
— Простите, сэр.
Дональд натягивает поводья, и лошадь поводит ушами. Она была куплена у француза и, похоже, унаследовала некоторые из его антибританских предрассудков.
Спина Маккинли излучает неодобрение. Его конь держится превосходно, как и тот, что идет первым. И это снова напоминает Дональду о его неопытности — он в Канаде чуть больше года и все еще то и дело грубо нарушает принятые в Компании правила. Никто ни о чем не предупреждает его заранее, ведь чуть ли не единственное их развлечение — наблюдать, какие трудности он испытывает, как попадает впросак и раздражает местных. Не то чтобы все остальные испытывали к нему особую неприязнь, но так уж, ясное дело, повелось: новичок набирается опыта, будучи всеобщим посмешищем. Большинство работников Компании подготовлены, отважны и жаждут неизведанного, однако ощущают тягостный недостаток событий. Опасность-то есть (как и было обещано), но это скорей опасность обморозиться или переохладиться, а не встретиться безоружному с дикими зверями или недружелюбными индейцами. Их повседневная жизнь состоит из мелких трудностей — холода, темноты, беспросветной скуки и огромного количества мерзкого пойла. Когда Дональд поступил в Компанию, ему поначалу казалось, будто его отправили в исправительную колонию, только канцелярщины побольше.
Скачущий перед ним Маккинли — комиссионер форта Эдгар, а ведет их наемный работник из местных, Джейкоб, настаивающий на том, чтобы повсюду сопровождать Дональда, скорее к неудовольствию последнего. Дональда не слишком беспокоит Маккинли, который вечно язвит и лжет, — двусторонний способ избежать критики, которую он, похоже, ждет отовсюду. Дональду кажется, что вечное раздражение Маккинли вызвано ощущением социальной неполноценности по отношению к некоторым людям, стоящим ниже его, в том числе и к Дональду, а потому он постоянно выискивает в них признаки непочтительности. Дональду ясно, что будь Маккинли менее озабочен подобными вещами, то заслужил бы куда больше уважения, однако он не из тех, кто способен к переменам. О себе же Дональд знает, что Маккинли и прочие считают его неженкой-счетоводом — человеком, в общем, небесполезным, но уж никак не любителем шататься в глуши в поисках старомодных приключений.
Отплывая из Глазго, он предполагал оставаться таким, каков он есть, и пусть именно таким его принимают люди. Но в действительности он из кожи вон лез, чтобы казаться лучше в их глазах. Прежде всего, он неуклонно развивал стойкость к мерзкому крепкому пойлу, без которого в форту не мыслили себе жизни, хотя не имел ни малейшей склонности к пьянству. Только приехав, он вежливо попробовал ром, сцеженный из огромной вонючей бочки, и подумал при этом, что никогда в жизни не пил ничего столь отвратительного. Остальные заметили его воздержание и высаживали его на необитаемом острове, отправляясь в царство пьянства, где рассказывали длинные скучные истории и непрерывно ржали над одними и теми же шутками. Дональд мирился с этим долго, как мог, но одиночество тяготило так, что переносить его стало невозможно. Когда он впервые напился, парни аплодировали ему и хлопали по спине, помогая блевать на собственные колени. Сквозь тошноту и едкую жижу Дональд ощутил душевное тепло: он принят — наконец-то они признали его своим. Но хотя ром больше не казался таким мерзким, как прежде, Дональд сознавал, что прочие относятся к нему со своего рода издевательской терпимостью. Он так и остался лишь младшим счетоводом.
Ему в голову пришла еще одна светлая идея: организовать матч по регби. В целом затея провалилась, однако был здесь крохотный светлый лучик, позволяющий ему прямее держаться в седле.
В отличие от большинства фортов Компании, Эдгар расположен в месте, затронутом цивилизацией. Он стоит близ берега Великого озера: скопище деревянных построек, обнесенных частоколом, отгородилось еловой рощей от ошеломляющего вида островов и бухты. Что же касается цивилизации, то она обусловлена близостью поселенцев, и ближайшие из них — в Колфилде на Дав-ривер. Жители Колфилда вполне довольны соседством с факторией, снабжающей их привезенными английскими товарами и крепкими служащими Компании. Торговцам тоже по душе соседство Колфилда, обеспечивающего их англоговорящими белыми женщинами, способными время от времени украсить танцы и другие общественные события — матчи по регби, к примеру.