Его взгляд, открытый и несколько неуверенный, совершенно меня обезоруживает. Даже если он врет, я не могу себе вообразить, какую он может представлять угрозу.
— Что вы, мистер Стеррок, — начинаю, — я вовсе не…
Внезапно я обрываю фразу, услышав кое-что еще — шорох камешков на тропинке за хижиной. Я тотчас хватаю стоящую на печи лампу.
— Мистер Стеррок, я вам помогу, если вы поможете мне и сделаете то, что я скажу. Пойдите спрячьтесь в кустах у реки. Ничего не говорите. Если вы останетесь незамеченным, я расскажу вам все, что знаю.
В изумлении он разевает рот, однако движется с впечатляющей для мужчины его лет живостью: в тот момент, когда я заканчиваю говорить, он уже за дверью. Я задуваю фонарь, закрываю и заматываю дверь проволокой, прежде чем скрыться в кустах заросшего сада Жаме. Мысленно я благодарю Жаме за отсутствие садоводческих амбиций: здесь таких, как мы, и дюжина спрячется.
Стараюсь раствориться в кустах и чувствую, как нога погружается во что-то мягкое и мокрое. Шаги приближаются, в руке темной фигуры качается горящий фонарь.
К моему невообразимому изумлению, это Ангус.
Светя себе фонарем, он открывает дверь и заходит в дом. Я жду довольно долго, замерзая в насквозь промокшей туфле и гадая, когда же Стерроку надоест и он выйдет из своего укрытия, предпочтя говорить с вновь прибывшим, а не с безумной женщиной. Наконец Ангус появляется снова и заматывает проволоку на двери. Почти не оглядываясь по сторонам, он шагает по тропинке, и вскоре даже свет его фонаря скрывается из виду.
Вокруг темнота, хоть глаз выколи. Я неуклюже выпрямлюсь, так что трещат суставы, и вытаскиваю ногу из мерзкой жижи. Чулок тоже промок. Отыскиваю спички и не без труда ухитряюсь зажечь фонарь.
— Мистер Стеррок, — зову я, и пару мгновений спустя он вступает в круг света моего фонаря, отряхивая от листьев поношенное пальто.
— Что ж, прямо приключение какое-то, — улыбается он. — Кто он, этот джентльмен, от которого мы прятались?
— Не знаю. Слишком темно, чтобы разглядеть. Мистер Стеррок, я прошу прощения за все это; вы, должно быть, неизвестно что обо мне думаете. Буду откровенной, как вы были со мной, и, возможно, мы сможем друг другу помочь.
С этими словами я отпираю дверь, и снова ужасный запах чуть не валит меня с ног. Если Стеррок это заметил, он неплохо скрывает свои чувства.
Большинство мужей, чьи жены скрываются в сумерках и возвращаются затемно вместе с незнакомым мужчиной, не будут столь обходительны, как Ангус. Это одна из причин, почему я вышла за него замуж. Сначала он мне доверял, а теперь не знаю, может, не считает меня способной возбудить в ком-либо греховные помыслы или его это просто не заботит. Совершенно незнакомые люди редки в Дав-Ривер; обычно они служат хорошим поводом для праздника, но Ангус лишь поднимает взор и невозмутимо кивает. Опять же, возможно, он заметил его у хижины.
О себе Стеррок рассказывает совсем немного, но за ужином у меня складывается о нем определенное представление. Представление о человеке с дырявыми башмаками и пристрастием к хорошему табаку. Человеке, с таким аппетитом поглощающем свинину с картошкой, как будто неделю не видел приличной пищи. Человеке учтивом, умном и, похоже, разочарованном жизнью, но не лишенном честолюбия, судя по тому, как ему хочется добыть этот маленький кусок кости, чем бы он ни был.
Мы говорим с ним о Фрэнсисе. Дети, бывает, теряются в лесу. Это известно. Мы неминуемо переходим к обсуждению сетоновских девочек. Как и всем по эту сторону границы, ему о них известно. Стеррок обращает внимание на разницу между сестрами Сетон и Фрэнсисом, и я соглашаюсь, что Фрэнсис — вовсе не беззащитная маленькая девочка, но, признаться, это не слишком утешает.
Иногда замечаешь, что смотришь на лес другими глазами. Иногда он перестает быть просто скопищем деревьев, обеспечивающим нас кровом и теплом и скрывающим наготу земли, чем ты вполне доволен. А иногда, как сегодня, это огромное темное пространство, конца которого тебе никогда не увидеть, обладающее не только длиной и шириной, чтобы поглотить тебя, но и глубиной неизмеримой, и еще неизвестно чем.
А иногда вдруг ловишь себя на том, что смотришь на собственного мужа и гадаешь: тот ли это честный малый, которого ты знаешь — кормилец, друг, отпускающий глупые шутки, которые тем не менее заставляют тебя улыбнуться, — или в нем тоже есть глубины, доселе тебе неведомые? Чего можно от него ждать?
За ночь резко падает температура. Когда Дональд стирает с оконного стекла иней, его приветствует мир, припорошенный снегом. Он думает, каково было Джейкобу ночевать в конюшне. Джейкобу не привыкать к холоду. Прошлая зима — первая для Дональда в этой стране — оказалась сравнительно мягкой, но все же потрясла его. Это зубодробительное утро — всего лишь первая ласточка.