Когда он вернулся внутрь, никого уже не было. Только Машка спала на диване с парнем. Карины не было, наверно, ушла с кем-то другим. Кирилл взял бокал, выплеснул вино прямо на пол, долго искал воду. Налил и выпил два бокала залпом. Выломал окно и уселся на диван ждать рассвет.
Он так и не нашел ответа на вопрос. Зато он очень четко увидел одну простую вещь: если он останется здесь, то через полгода-год его просто не будет. Пора уже что-то менять. Давно пора. Так что решено, он едет с Аркашей и Катькой. Хуже уж точно не будет.
Сруб на самом краю поселка распался на отдельные бревна и напоминал кривой, скособоченный шалаш. Пространство от забора до дороги все сплошь заросло крапивой и чертополохом. Солнце висело совсем низко. Воздух уже приобрел грязновато-красный оттенок, и длинные тени пересекали полосу асфальта.
Они медленно ехали позади автобуса.
– Мороженое! Из молока можно сделать мороженое! Рецепт я знаю, – сказала Катька.
– Ага, генератор у нас есть, а холодильник здесь точно найдется, – Аркаша держал дистанцию до автобуса.
– Я шоколадное люблю и клубничное.
– Ну шоколад уже весь прогорк, так что шоколадное мороженое не получится, – поправил Аркаша Катьку.
– Так же как ананасовое, персиковое, черничное и многое другое, – добавил Кирилл.
– Ананасовое можно сделать, – сказала Катька. – У нас есть пара банок консервированных ананасов.
– Точно!
– Ага...
На секунду все замолчали. Поесть ананасового мороженого – это было бы по-настоящему круто. В городе это желание показалось бы глупым, да и вряд ли появилось бы. Здесь же оно пульсировало жизнью, чем-то настоящим.
Машина резко дернулась и остановилась. Автобус перед ними притормозил, но через миг поехал дальше. Когда расстояние увеличилось, Кирилл сквозь заднее стекло автобуса заметил, что в салоне что-то происходило. Какая-то суета. Люди отворачивались от окон с правой стороны, закрывали детям глаза, не позволяя смотреть.
Аркаша нажал на газ, их кроссовер поехал за автобусом и вот выехал на перекресток. Кирилл посмотрел направо. Пара домов, а дальше раскинулась площадь перед церковью. Кирилл посмотрел на здание – обычная сельская деревянная церковь, видимо, построенная еще в девятнадцатом веке и пережившая советскую власть.
Над входом в церковь были прибиты четыре парня. На вид всем, как Кириллу и Аркаше, было года 23-25. Все четверо были распяты и висели в рядок, как новогодние гирлянды с человечками. Животы были вспороты, и кишки свисали с трехметровой высоты, собираясь кучками внизу, на пыльном асфальте. Рядом с человеческими внутренностями 6-7 одичавших собак пировали халявным угощением. Вот большая серая овчарка выхватила из ближайшей кучи блестящий в закатном солнце шмат печени и мощным укусом сжала челюсти. Печень лопнула и брызнула в стороны каплями крови и плоти.
Катьку вырвало в окно и продолжило рвать. Аркаша вел кроссовер за автобусом, одной рукой придерживая Катьку. Кирилл не мог оторвать взгляд и смотрел на церковь.
От внутренностей шел пар. Значит, тела повесили не так давно. Можно не сомневаться, парней распяли еще живыми, у живых же и вспороли животы. Кирилл заметил еще одно, и на этот раз вырвало его. Парней, действительно, распяли совсем недавно. Трое из четверых еще шевелились, пытаясь освободиться от удерживающих руки и ноги гвоздей. Один как заведенный мерно качал головой из стороны в сторону.
Глава 3
Кроссовер ехал вдоль домов. Улица обрывалась, и по ту сторону неширокой площади возвышалось трехэтажное здание сельской школы. Ряды окон зияли черными глазницами пустых рам, местами голубая краска осыпалась со стен, и из-под нее проступали грязно-оранжевые пятна кирпичной кладки. Слева от школы виднелись заросшее травой футбольное поле и торчащая вверх решетка шведской стенки. Мир был укутан красной дымкой заката, и длинные тени тянули когтистые лапы куда-то вдаль.
Грузовики, микроавтобусы, легковушки неровным кругом вставали на площади перед школой. Аркадий остановил кроссовер, и Кирилл вылез из салона. Его немного мутило, и перед глазами застыла церковь и тела на ней.