Днем пришли парламентеры от Велеса. Услышав решение общины, Стас покачал головой, словно узнал о проступке нашкодившего ребенка. Сам не хочет, а наказать придется.
День, казалось, тянулся вечно. Все ждали атаки на школу и возвещающего об этом сигнала по громкоговорителю.
Ужин уже закончился, но еще было светло. Кирилл сидел в комнате возле приоткрытого окна и стриг ногти. Больше в классе никого не было. Все сидели в кают-компании. Из-за стены слышались голоса, и негромкое бренчание гитары.
Скрипнула дверь. Кирилл повернул голову. Он сидел в полосе света, в комнате было темно, и Кирилл не мог разглядеть вошедшего.
– Это я, – раздался Анин голос.
– Привет.
– Привет. Маникюр делаешь? – Аня прошла к окну и села возле Кирилла. – Ну кто же так стрижет? Слишком коротко ведь.
Аня забрала ножницы у Кирилла и пересела так, чтобы было удобно стричь. Одной рукой она держала ладонь Кирилла, а другой двигала ножницами.
– М-м-м. Прямо как в детстве. Мама мне всегда точно также стригла ногти. Чистый, распаренный я выходил из ванной, кожа на пальцах от долгого пребывания в воде становилась сморщенной, я садился на диван, и мама стригла мне ногти. Сначала на руках, потом на ногах.
– Только давай я тебе на ногах ничего стричь не буду.
– Ха-ха, ладно. Но будешь должна.
Аня достригла ноготь на мизинце и перешла к правой руке.
– Как быстро все меняется, – сказала Аня.
– Ага.
– Света уже легла спать. Ничего, если я теперь буду заглядывать к тебе в гости почаще?
– Буду только рад.
– И ты тоже заглядывай. У нас там в лазарете своя газовая плита, мы со Светой тебя и чаем можем напоить.
– С печеньками?
– Ага. Тамара Алексеевна еще банку малинового варенья дала, так что еще и с вареньем.
– О-о, обязательно загляну.
Аня закончила стричь, собрала с подоконника ногти в ладонь.
– А мусорка у вас где?
– Возле двери.
Аня исчезла в темноте класса, и Кирилл отошел от окна. Глаза привыкли к полумраку. Кирилл и Аня сели на диван. Отсюда полоска света, проникающая в приоткрытое окно, отливала розовым, а на границе света и тени словно висела алая дымка.
– Знаешь, в день катастрофы я потеряла всех своих друзей и родных. Возможно, кто-то и остался жив, но вот увижу я их уже вряд ли.
Кирилл молчал.
– За полтора года, что прошли, разные парни подходили ко мне. Кто-то предлагал дружбу, кто-то секс, кто-то просто что-то говорил, так и не решившись сказать главного. Я избегала всех. Наверно, просто боялась с кем-то вновь сблизиться, а потом снова потерять. Один парень был настойчивее остальных. Он начал ухаживать за мной с полгода назад и терпеливо ждал, когда я решусь сделать шаг ему навстречу. Он был милый и так заботился обо мне. Думаю, этой зимой у нас с ним могло все получиться.
– Могло?
– Он был одним из тех, кого распяли на церкви.
– Прости. Мне очень жаль.
Аня села к Кириллу ближе и положила голову ему на грудь. Кирилл обнял Аню. Чувствовались несильные содрогания.
– Прости, что я плачу.
– Все хорошо, – сказал Кирилл. Он гладил Аню по голове. – Плачь, если хочешь.
Кирилл гладил Аню по голове. Содрогания постепенно стихали. Наконец Аня продолжила:
– Теперь, после его смерти и случившегося в последние два дня, все выглядит по-другому. И те полгода кажутся глупой утратой. Мир изменился, и я ждала, что все наладится. Но мир лишь становится все более и более жестоким. Смерть стоит где-то поблизости, прямо у нас за спиной и невозмутимо ждет своего часа.