Кирилл сидел на заднем сиденье кроссовера, и ждал своей очереди копать могилу. Мокрая земля была тяжелой, яму постоянно заливала вода, и меняться приходилось часто.
Наконец, все было готово. Грязные и уставшие они вышли под дождь. Упругие струи били по промокшей одежде. Дядя Миша молчал и просто смотрел на завернутое в ткань тело своего друга. Полагалось что-нибудь сказать, но все молчали. Богайчука не было, видимо, не нашел в себе силы прийти на похороны. Аркаша кивнул, и они опустили тело Ярослава Викторовича в яму. Внизу стояла грязная, почти черная вода, и завернутое тело наполовину погрузилось в нее. Аркаша кинул взгляд на дядю Мишу, но тот безучастно наблюдал за их действиями.
Ярослав Викторович – человек, из-за которого идеи дяди Миши стали воспринимать в серьез. Человек, который многое вложил в общину. Человек, спасший их склад с оружием. Человек, давший им шанс победить в противостоянии с Велесом.
Аркаша кивнул, и они стали сбрасывать тяжелую намокшую землю обратно в яму. Наконец, могила была закопана и в изголовье поставлен крест. Кирилл вместе со всеми стоял в подножие и смотрел на холмик и крест. Кирилл не видел, что было написано на дереве. Но почему-то казалось, что там выжжена лишь одна фраза: «Мы все отправимся вслед за ним».
Глава 15
Был день, и время подходило к обеду, но Кирилл все еще лежал в постели. Вставать не хотелось. Не хотелось ничего делать. Хотелось просто вот так лежать, в полусне, ни о чем не думать, ничего не решать, ничего не хотеть.
Община разваливалась на глазах. Сначала уехал Глеб, а вместе с ним Вера и кашемировая девушка. Да, Кирилл был с ними не слишком в хороших отношениях, но все равно после их отъезда школа опустела. Потом умер Ярослав Викторович. Потом случилось то, что Кирилл до сих пор не мог хорошенько осознать. Уехала Аня, его Аня, его половинка, девушка, от которой в груди журчали свою нежную мелодию серебряные колокольчики.
Мир рухнул, и попытка дяди Миши и Аркаши восстановить хоть что-то из потерянного разбилась о первую же серьезную преграду. Да, еще не известно точно, чем все закончится. Но судя по всему, все закончится очень плохо.
Пир во время чумы, и ничего более, просто успей взять как можно больше. Эта фраза, вокруг которой почти полгода вращалась в городе жизнь Кирилла, теперь приобрела истинный смысл. В городе не было этого ощущения, что конец действительно близок, что смерть реальна. Теперь же конец был совсем рядом. Бежать не было смысла, это лишь продлит агонию. Попытаться уехать вместе с Аркашей и Катькой, тоже не имело смысла. Аркаша никогда не бросит общину. Для него все происходящее единственный шанс изменить жизнь к лучшему. Если сдашься сейчас, то дальше будет ждать только путь умирания, просто долгий процесс увядания и смерть как избавление.
– Контроль над жизнью будет потерян, – говорил Аркаша, объясняя свое нежелание уезжать.
– Все или ничего, такая твоя позиция?
– Нет. Жизнь или смерть. Выбор только один. Просто путей три: жизнь, смерть или умирание.
– И это твой выбор? Или жизнь, или смерть?
– Нет. Мой выбор – жизнь.
Кирилл перевернулся в постели. Всплыли воспоминания похорон Ярослава Викторовича, и эфемерная надпись на его кресте: «Мы все отправимся вслед за ним». Громкие слова, просто громкие слова, Аркадий! Ярослав Викторович, наверно, тоже выбрал жизнь, и где он теперь?
Аня уехала обратно в санаторий. Она тоже сделала свой выбор. Но при мысли об этом Кирилл чувствовал себя совсем скверно. Когда Кирилл принял решение ехать вместе с дядей Мишей, то испытал настоящую радость. Надежда вернулась. Когда он расстался с Верой из-за того, что начал отношения с ней из не совсем правильных побуждений, он так был горд собой. Было плохо, но он мог действительно собой гордиться. И потом эта встреча с Аней, и вечер вместе во время праздника, и время, проведенное вместе потом, – все это было как награда за его правильный поступок, награда судьбы, награда жизни, сладкая конфета, выданная за благой поступок. И вот конфета выдрана из рук, грубо, резко. Думал, что все будет хорошо? Даже и не надейся, вкусил сладкого разок, а теперь полезай обратно в дерьмо. Просто издевка, садистский план жизни.
Что будет дальше, сложно сказать. Но поскорее бы уже все разрешилось.