— А к нам гости, к нам гости! — кричала детвора.
— Здравствуйте. Меня зовут Идзуми.
Седой мужчина в выцветшей жилетке для рыбалки без тени улыбки на лице положил руки на колени и торжественно поклонился. При этом было такое чувство, будто что-то свербит у него внутри, не дает ему покоя и мысли его где-то далеко. Его присутствие подействовало на всех угнетающе, на мгновение в комнате наступила мертвая тишина. У старика была абсолютно прямая осанка, крепкая, загорелая шея изрезана глубокими морщинами — всем своим видом он напоминал несгибаемое дерево.
— Спасибо, что нашли время зайти к нам. Я тоже все собирался заглянуть. — Исияма смущенно приподнялся со своего места, но старик большой, узловатой рукой остановил его.
— У Тоёкавы собака в саду сдохла, мы с Мидзусимой-сан ходили посмотреть. Я, раз уж все равно сюда поднялся, решил зайти всех поприветствовать.
— Здесь что же, в округе бродячие собаки водятся? — удивленно спросил Митихиро.
— Нет. Не водятся, — качнув головой, сухо отрезал Идзуми.
Затем посмотрел Касуми в глаза и, вежливо поклонившись, произнес:
— Госпожа, позвольте выразить свою признательность за то, что вы купили этот дом.
Касуми не сразу смогла отреагировать. Рядом с Исиямой, как и полагается, сидела Норико, сама Касуми сидела рядом с Митихиро — ошибиться тут было трудно.
«Неужели старик сделал это с каким-то умыслом?» — подумала она. Исияма в смятении на мгновение потерял дар речи. Норико непринужденно рассмеялась.
— Идзуми-сан, я жена Исиямы.
— Вот оно как!
Даже и не подумав извиниться, он перевел взгляд с одной женщины на другую и еле заметно склонил набок голову. Выражение лица у него было такое, будто он сам не мог поверить в то, что обознался. Исияма торопливо произнес:
— Это моя жена Норико. Это господин и госпожа Мориваки.
— Очень приятно.
Идзуми лишь слегка кивнул Митихиро в знак приветствия.
Митихиро стоял, хлопая в недоумении глазами. Атмосфера в комнате еле заметно изменилась. Норико, пытаясь разрядить обстановку, спросила:
— Идзуми-сан, а откуда же все-таки собака появилась?
— Охотничья. Сезон-то охоты закончился, вот кто-то и бросил пса. А может, просто собака заблудилась. Только глупо было так высоко в гору забираться. Внизу, на побережье, всегда можно найти объедки. А бывает, что туристы подбирают таких собак.
— А почему же она умерла?
— Да с голоду.
— Жалость какая.
— Да уж, печально.
Норико и Митихиро поморщились, Касуми ничего не почувствовала. У этих собак такая участь. Она вспомнила, как в детстве играла с бродячими псами на берегу моря. Собаки жили, таская объедки из дома Касуми. Именно поэтому она была единственной, на кого они не лаяли.
Идзуми-сан, может, присоединитесь? — предложил Исияма.
— Да нет, спасибо.
Идзуми решительно махнул рукой, отказываясь от предложения, повернулся в сторону сада и крикнул:
— Эй, Мидзусима! Иди поздоровайся.
Перед ними предстал неизвестно с какого времени ждущий в саду мужчина. Он держал за руку Рюхэя — видно, был неравнодушен к детям.
— Здравствуйте! Мидзусима.
Исияма-сан. Вы уже, наверное, познакомились. Это наш управляющий. Если какие проблемы, обращайтесь.
Мидзусима — лысый мужчина средних лет плотного телосложения — был одет в рабочий комбинезон, на ногах — резиновые сапоги. У него были красивые, выразительные, как у артиста, черты лица, звучный, раскатистый голос. И только мягкий взгляд как-то не вязался с остальным обликом. По лицу Норико пробежала тень. Видимо, ей было неприятно, что Мидзусима дотрагивался до ее сына руками, которыми некоторое время назад убирал труп собаки.
— Позвольте на этом откланяться.
Когда Идзуми и Мидзусима ушли, Норико с облегчением вздохнула.
— Извините, что-то я устала. Пойду немного передохну.
— Я посмотрю за детьми.
— А я пока помою посуду, — сказала Касуми.
Продолжая извиняться, Норико тяжелой походкой поднялась на второй этаж. Касуми дотронулась до руки мужа.
Ты, наверное, тоже устал. Все эти ночные переработки. Может, приляжешь?
— Пожалуй, что и прилягу. — Митихиро поднялся со стула и потянулся.
Касуми и Исияма с нетерпением выжидали, когда уйдет Митихиро. «Какие же мы подлецы! — подумала Касуми. — Предаем близких людей, презираем их, причиняем им боль». Но и сопротивляться своим чувствам они не могли. Некоторое время Касуми и Исияма сидели, будто окаменев, друг напротив друга.