Гатри внимательно посмотрел на нее.
— Ты не из тех девушек, с которыми мужчины обычно хотят быть друзьями, Дороти, но я постараюсь.
Они оба постарались. В течение следующих четырех дней они были нарочито вежливыми друг с другом. Дороти не очень-то удавалось быть в хорошем настроении за завтраком, но она прилагала большие усилия, чтобы не срываться на Гатри, а он, со своей стороны, научился заговаривать с ней в эти часы только в случае крайней необходимости.
Много времени для того, чтобы приспособиться к новым условиям, не понадобилось. Постепенно Дороти освоилась на кухне. Бифштексы по-прежнему норовили подгореть, но теперь она научилась разбивать яйца и делать бисквит, а когда на четвертый день ей удалось испечь пирог, новоявленная хозяйка Биндабурры была так горда собой, что с трудом позволила своему компаньону съесть его.
Время летело незаметно для Дороти. Она готовила, убирала, мыла посуду, приводила в порядок комнаты, которые не открывались несколько лет. Во второй половине дня они с Гатри занимались сортировкой бумаг в офисе ее дяди, хотя решение, что оставлять, а что выбрасывать, принимал все-таки он, Гатри.
Но по вечерам, когда она была свободна, Дороти не находила себе места. Ее муки начинались около шести, когда возвращался Гатри, отряхивая пыль с сапог на ступеньках веранды и снимая шляпу. И каждый раз Дороти мечтала, чтобы ее сердце не замирало, едва лишь стройная худощавая фигура покажется в дверях кухни, и каждый раз оно замирало, а потом уходило в пятки, так что дыхание перехватывало.
Иногда она жалела, что вообще предложила быть им друзьями. Было намного легче, когда они цапались друг с другом, легче не забывать, как он был ей неприятен. А теперь весь вечер она лихорадочно пыталась отвлечь свое внимание от его лица, от морщинок под глазами, от длинных смуглых пальцев, держащих банку с пивом. Она не могла забыть, каким теплым и уверенным было прикосновение этих рук, и что она чувствовала, когда они прижимали ее к себе.
А что чувствовал сам Гатри, определить было невозможно. Он был невыносимо вежлив и держал себя подчеркнуто сдержанно, что только усиливало напряжение, возникшее между ними. Он ни разу не прикоснулся к ней, намеренно избегая физического контакта; и, несмотря на их дружелюбие по отношению друг к другу, друзьями их назвать было нельзя.
Когда вода в протоках спала, вернулись работники: Джим, Гарри и Даррен. И хотя они были тихими, малообщительными и крайне робкими людьми, их общество превращало обед не в такое суровое испытание. Но под вечер они расходились, и Дороти опять оставалась наедине с Гатри. Дни стояли теплые и солнечные, но по ночам температура резко падала, и Дороти разводила огонь в камине в гостиной. Гатри усаживался в большое кресло с высокой спинкой и погружался в чтение, она пыталась следовать его примеру, но так и не сумела продвинуться дальше шестой страницы. Книга лежала раскрытая у нее на коленях, а глаза невольно начинали наблюдать за Гатри до тех пор, пока он не поднимал голову, с удивлением глядя на нее. Тогда она снова торопливо опускала глаза в книгу.
Дни шли, и со временем эта взаимная вежливость становилась все более и более напряженной, пока однажды не разразилась буря. В этот день они заканчивали переносить бумаги в новый кабинет. Комната, которая поначалу казалась такой большой, постепенно становилась все теснее: они перетащили в нее письменный стол и две тумбочки с выдвижными ящиками. В образовавшемся ограниченном пространстве никак нельзя было избежать случайных прикосновений. И каждый раз, когда это происходило, Дороти чувствовала что-то вроде электрического разряда, который пробегал между ними.
Как и большинство ссор, эта началась с сущего пустяка. Дороти с большой пачкой счетов в руках наклонилась, чтобы положить их в средний ящик одной из тумбочек, а в это время Гатри, укладывавший что-то в другой, выпрямился и слегка задел ее плечом. Дороти отшатнулась так, словно ее ужалили, и выпустила из рук пачку бумаг, которые рассыпались по всему полу.
— Ну посмотри, что ты наделала! — сказал Гатри раздраженно. — Я весь вечер вчера раскладывал их по датам! Ты нё могла бы быть немного поосторожнее?
— Я ничего бы не рассыпала, если бы ты не толкнул меня так! — ответила Дороти и, опустившись на колени, принялась собирать разлетевшиеся листочки.