Гатри засмеялся, обняв ее еще крепче.
— А ты уверена, что ты не против?
— Да, пока я с тобой, — ответила она и получила поцелуй.
— Я начинаю склоняться к мысли, что нам все-таки можно сходить на ту вечеринку, — объявил Гатри, освобождая ее из своих объятий.
— Я не против, если мы и не пойдем. — Рядом с ним Дороти была на все согласна.
— Нет, ты была права. Тебе следует почаще встречаться с местными жителями. К тому же, — продолжал он, — думаю, пора мне снова увидеться с Бобом Фиоре и его женой.
Дороти резко поднялась, чувствуя, как холодок пробежал по ее спине.
— С его женой?
— С Шейлой. — Голос Гатри был полон горечи, и она вдруг поняла, кто вселил в него такое недоверие к женщинам.
— Так это в нее ты был влюблен? — проговорила Дороти спокойно.
Гатри подбросил в огонь еще одно полено.
— Мы собирались пожениться. — По лицу его, освещенному мерцающими отблесками костра, ничего нельзя было прочесть.
Дороти не хотелось ничего слышать про прежнюю его возлюбленную, но любопытство взяло над ней верх.
— Какая она была? — спросила она, отчаянно стараясь побороть в себе ревнивые чувства.
— Она была очень красивой, утонченной. — Гатри устремил свой взгляд на огонь, словно вспоминая. — Она была дочерью владельца небольшого имения неподалеку. Он и его жена боготворили Шейлу. Она была их единственным ребенком, и они души в ней не чаяли, балуя ее как принцессу, оберегая от всех возможных трудностей сельской жизни. Шейла никогда не ездила верхом и не работала в имении. Вместо этого она читала и мечтала. — Он помолчал и поправил палкой поленья в костре, стараясь не смотреть в сторону Дороти, которая сидела, обхватив руками колени, глядя на огонь. — Шейла всегда была не такой, как другие, — продолжил он после небольшой паузы. — Когда она была молоденькой девушкой, она была как фея, полная таинственной силы, которая просто завораживала. — Рот его перекосился. — Я не мог понять, что делало ее такой неземной. Однако позднее я узнал, что вся ее таинственность происходит от полного равнодушия к окружающему миру. Шейлу ничто не интересовало, кроме ее собственной персоны.
— Должно быть, ее заинтересовал ты, раз она согласилась выйти за тебя замуж, — тихо сказала Дороти.
— Ее заинтересовал не я, а мое состояние, — проговорил Гатри. — После того как мой прадед потерял Биндабурру, мой отец много трудился, построил новое имение, и мы процветали. Шейла видела в богатстве О'Нилов свой счастливый билет. Она была невероятно корыстна и внушила себе, что непременно должна стать богатой. Вначале она рассчитывала на меня, а потом подвернулся другой, получше.
— Боб Фиоре?
— Именно. Он был тогда удачливым городским торговцем недвижимостью, который каким-то образом сумел получить приглашение пожить у нас. Я в то время занимался другим имением, но как-то решил привезти Шейлу домой на уик-энд вскоре после того, как мы условились о помолвке. — Гатри взглянул на Дороти. — Она уехала с Бобом в тот же день, и с тех пор я больше ее не видел.
Дороти не обманул его ровный, безразличный тон. Для такого человека, как Гатри, унижение и измена должны были быть невыносимы.
— Как она могла так поступить с тобой! Как она могла! Она сказала тебе что-нибудь?
— О да, это было так неожиданно, — сухо проговорил Гатри. — Она была такой изящной и хрупкой… Я был как в дурмане и очнулся только тогда, когда она заявила, что собирается выйти замуж за Боба. Он пообещал ей все, о чем она мечтала, сказала она. А мечтала она о том, чтобы жить в городе в свое удовольствие, а не торчать в этой дыре. Она мечтала о том, чтобы покупать себе дорогие туалеты, ходить по ресторанам, устраивать званые вечера. — Он покачал головой, — я понятия не имел, сколько ненависти таилось под ее нежной оболочкой. Она словно сбросила личину у меня на глазах. Ей представился шанс получить, что она хотела, и ей не было дела до чувств другого человека, она думала только о себе.
— Мне жаль, — проговорила Дороти. — Должно быть, это было ужасно для тебя.
— Я был потрясен и растоптан, но больше всего из-за того, что выставил себя таким дураком. Я не мог поверить, что все это время не мог разглядеть, что она представляет собой на самом деле, у меня по коже мурашки шли каждый раз, когда я думал, что было бы, если б я все-таки на ней женился. Я чувствовал, что мне повезло, как никогда в жизни.
— Интересно, чувствовал ли то же самое дядя Стив? — промолвила Дороти, вспоминая порванную фотографию давней возлюбленной своего дяди. Он склеил фото и сохранил ее письма, очевидно решив, что первая любовь в его жизни будет и последней. Гатри же сохранил только горечь разочарования.