– Ну, – сказал он, – как насчет того, чтобы сходить на бейсбол со своим стариком?
– Ух ты! Серьезно?
– Конечно.
– На «Метс» или «Янки»?
– «Метс», «Янки», все равно.
– Дядя Чарли говорит, «Метс» заходили в «Диккенс» пару дней назад.
– Как, кстати, у него дела? И что там в баре?
– Завтра вечером они играют с «Брейвз».
– Кто?
– «Метс».
– О! Понятно.
Я услышал перезвон кубиков льда в бокале.
– Отлично, – сказал он. – Завтра вечером. Заеду за тобой к деду. В половине седьмого.
– Буду ждать.
В половине пятого я был уже полностью готов. Сидя на крыльце в бейсболке «Метс», в митенках с Дэйвом Кэшем[7], я провожал глазами каждую машину, проезжавшую мимо. Я ждал отца, но даже не знал, что это означает. Мама не сохранила его фотографий, и я еще не бывал в Нью-Йорке, где его лицо красовалось на рекламных щитах и бортах автобусов. Мой отец мог запросто оказаться одноглазым, в парике и с золотыми зубами. Я не ткнул бы в него на опознании в полиции – кстати, бабушка не раз говорила, что рано или поздно это его ждет.
В пять бабушка вышла из дверей.
– Я думала, вы договорились на половину седьмого, – сказала она.
– Я решил подождать тут. Вдруг он приедет раньше.
– Твой отец? Раньше? – она причмокнула языком.
– Мама звонила с работы. Сказала напомнить тебе взять куртку.
– Сейчас слишком жарко.
Она снова чмокнула языком и ушла. Бабушка не любила моего отца – и не она одна. Вся семья бойкотировала свадьбу моих родителей, за исключением маминого брата-бунтаря, дяди Чарли, на четыре года младше, который вел ее к алтарю. Мне было стыдно, что я так радуюсь отцовскому визиту. Я знал, что это неправильно – встречать его, думать о нем, любить его. Как мужчине в семье и маминому защитнику мне следовало потребовать у отца деньги, как только он появится на пороге. Но я не хотел его отпугнуть. Я мечтал познакомиться с ним сильней, чем вживую увидеть своих обожаемых «Метс» первый раз в жизни.
Я чеканил резиновый мячик о крыльцо и пытался сосредоточиться на хороших вещах, которые знал об отце. Мама говорила мне, что до работы на радио он был стендап-комиком, и люди «животы надрывали от смеха» на его выступлениях.
– А что такое стендап? – спросил я.
– Это когда человек встает перед залом и всех смешит, – ответила она.
Мне стало интересно, будет ли отец стоять передо мной и смешить меня. Что, если он похож на моего любимого комика, Джонни Карсона? Хорошо бы! Я обещал Господу, что никогда больше ни о чем не стану просить, если мой отец будет похож на Джонни Карсона – с его хитрым прищуром и легкой улыбкой в уголках рта.
И тут ужасная мысль заставила меня отвлечься от мячика. Что, если мой отец, зная, что вся семья его ненавидит, не захотел свернуть к нам на подъездную дорожку? Вдруг он притормозил на Плэндом-роуд, посмотрел на меня издалека и уехал? Я кинулся к проезжей части. Теперь я смогу запрыгнуть к нему в окно, если он замедлит ход, и мы умчимся вдаль. Я склонился над дорогой, словно автостопщик, всматриваясь в мужчин за рулем и гадая, кто из них может быть моим отцом. Все они оглядывались, встревоженные и раздраженные, не понимая, с какой стати семилетний мальчишка так пристально разглядывает их.
В восемь вечера я вернулся на крыльцо и стал наблюдать за закатом. Горизонт был оранжевый, как форма «Диккенсов» для софтбола и буквы NY на бейсболках «Метс». Дядя Чарли отправился в бар. Он прошел через газон, низко опустив голову, и так увлеченно протирая салфеткой свои солнечные очки, что не заметил меня.
В половине девятого бабушка снова вышла из дома.
– Пойди съешь чего-нибудь, – сказала она.
– Нет.
– Но тебе надо поесть.
– Нет.
– Хоть кусочек.
– Мы поедим хот-догов на стадионе.
– Хм…
– Он просто опаздывает. Скоро приедет.
Я слышал, как дед включил трансляцию матча «Метс» на девятом канале. Обычно из-за плохого слуха и постоянного шума в доме он врубал звук телевизора на полную мощность. Но в тот вечер – ради меня, – приглушил его.
В девять я решил попробовать кое-что новенькое. Если я не буду высматривать следующую машину, подумал я, если просто гляну на водителя, то это наверняка окажется мой отец. Эту стратегию, в которой я был полностью уверен, я опробовал на тридцати машинах.