— Не доложу. — Маквитер вздохнул, смахивая крошки со стола. — У меня будет не меньше проблем, чем у тебя, Тодд, если кто-то узнает.
Последовал вздох облегчения.
— Тогда хорошо. Ладно. Спасибо.
— Тодд. — Маквитер сурово посмотрел на него. — Друзья не просят друзей делать для них такие вещи. Тревор Батхерст… Я знаю, что ты сделал это не по своей воле.
Тодд напрягся.
— Я ничего не говорил про друзей, я сделал это не для друзей, — ответил он. — Мне жаль, что я так поступил. Но я сделал это для себя. Понятно? Мне жаль.
Маквитер откинулся на спинку дивана. Он говорил и говорил, но Тодд уже не разбирал его слов. Затем он вышел из его квартиры и закрыл за собой дверь.
В тот момент Тодд был счастлив. И это была последняя ночь его жизни. Он чувствовал легкость, ведь ему удалось сорваться с крючка. Марк и Тревор не пострадают. А Марк еще и поступит благодаря ему в колледж.
Он собирался встретиться с Марком.
Он выбежал из дома Маквитера прямо в холодную ночь. Он улыбался и почти вприпрыжку бежал в сторону парка по посыпанному солью тротуару, где его ждал парень, который ему так нравился.
«В этом парке», — думал призрак Тодда, паря над белым клочком земли, где он умер.
В этом самом парке.
Прямо.
Здесь.
Джорджия. Пицца
Когда Кэрри наконец закончила говорить, я побежала в зеркальную ванную ее родителей. Там меня вырвало. Когда я наконец подняла голову от унитаза, то поняла, что отражаюсь во всех зеркалах одновременно.
Потом меня вырвало на дорожке у дома Кэрри, прямо рядом с миниатюрными стрижеными кустиками, покрытыми снегом.
Спустя одну поездку на такси меня стошнило уже на нашей дорожке рядом с большими светящимися леденцами, которые мама не убрала после праздников. Я заметила, что меня тошнило чем-то сиренево-оранжевым. Вином и «Читосом».
Парковка у дома была пуста. Родительской машины не было.
Похоже, у мамы с папой было субботнее свидание.
Дом казался пустым. Я перешагнула через раскиданную по прихожей мокрую обувь и тут же почувствовала, как опять скрутило желудок. Меня вырвало в раковину на кухне, где были приятные потемки. Следом я услышала скрип половиц, обернулась и увидела Марка. Он включил свет, который вспыхнул так ярко, что мне буквально выжгло сетчатку.
— Ты что, напилась?
Я облокотилась на тумбочку.
— Где мама с папой?
— Уехали ужинать. Слушай, Тревор закажет пиццу. — Марк насупился. — Он заедет перекусить, а потом уйдет. Хорошо?
— Тебе нельзя приводить к себе гостей. — Я стерла остатки рвоты с губ тыльной стороной ладони. От мысли о пеперони меня снова затошнило. Я чувствовала, как тошнота подкатывает и уже практически рвется наружу.
— Он не пробудет дольше… — заворчал Марк, усаживаясь за кухонный стол. — Слушай, он просто зайдет в гости. Он же мой друг, Джи, расслабься.
— Оу, так он твой друг.
Я уставилась на свои ноги, из-под которых на пол стекала вода. Прямо серые реки. На мне были ботинки Марка, которые он отдал мне, когда купил себе новые. Я все еще была в них, потому что выбежала из дома Кэрри, пока та продолжала на меня кричать. Язычок левого ботинка скрутился и вжался в большой палец. Ботинки были мне велики. Слишком велики. Пора мне было обзавестись собственными. Но, думаю, какая-то часть меня хотела продолжать носить эти ботинки, потому что когда-то они принадлежали Марку. Наверное, это из-за нашей разницы в возрасте и из-за того, что он мальчик, а я девочка и мне нечасто доводилось донашивать за ним старые вещи. Только нелепую зимнюю куртку. Или варежки. В общем, всякую верхнюю одежду.
— Где твои зимние ботинки? — спросила я.
— Что? — Марк закашлялся.
— Где твои зимние ботинки? — прокричала я.
— Я их потерял. — Марк отхлебнул газировку из стоявшей на столе банки.
— Как вообще можно потерять зимние ботинки? — еле выговорила я.
— Вот так, — хмыкнул Марк.
— И когда ты их потерял?
Я думала об этом с того момента, как Кэрри принялась изливать душу, пока мы лежали на диване. Я думала об этом с того момента, как меня начало тошнить. О ботинках Марка.
Марк посмотрел на меня из-под челки:
— Почему тебя вообще парят какие-то ботинки?
— Потому что я думаю, — я старалась говорить отчетливо, — думаю, что ты не надевал эти ботинки с той самой ночи, когда умер Тодд.
— Я, блин, их потерял! — Марк встал, и я ощутила, насколько он выше и сильнее меня. — И ты мне за это выговариваешь, хотя сама приперлась в мою комнату и стащила мои деньги.