Я согласно промычала что-то невнятное; от его поведения, от голоса, от прикосновений к разгоряченной даже под одеждой коже становилось невыносимо дышать, думать, воспринимать окружающую действительность…
- Поворачивай, - скомандовал Сергей, не убирая руку.
Я резко выкрутила руль, так как из-за слегка заторможенной реакции не успела выполнить задание вовремя. Машину чуть занесло, но, тем не менее, поворот мы проскочили.
- Кто так поворачивает?! Чему вас только учили… - его ладонь настойчиво подобралась к самому верху и скользнула к внутренней стороне бедра.
Из моей груди вырвался то ли стон, то ли всхлип, глаза сами собой закрылись… но я тут же распахнула веки, призвав себя к порядку.
- Стой, - велел Сергей, и я как-то машинально до упора выжала педаль тормоза.
Машина резко остановилась, так, что, если бы не Сергей, то я, наверное, могла пробить лбом стекло.
- Ничего ты не умеешь, - с досадой сообщил Сергей. – Тебя еще учить и учить…
С этими словами он правой рукой нащупал под сиденьем кнопку и максимально отодвинул кресло, на котором сидел, назад.
- Иди сюда, - распорядился мой «инструктор», настойчиво дернув меня за руку, и я неловко перелезла со своего сиденья к нему на колени.
Я буквально упала на него, потому что лезть было неудобно, и он поймал меня в свои объятия, совсем не мягкие, а достаточно властные; ладони сомкнулись на моей талии, пальцы не слишком приятно впились в кожу. Он держал меня на расстоянии, так как сама я держаться при всем желании не могла. Расслабил хватку, поймал мои губы в жадном поцелуе, я обхватила руками его шею и прижалась к нему близко-близко.
Сергей схватил меня за волосы и слегка потянул, открывая шею для своих поцелуев. Я закусила губу и прикрыла глаза, позволяя ему делать все, что ему только заблагорассудится, тем более, что его манипуляции губами с нежной кожей на шее ужасно заводили, будоража и без того бурлящую кровь. Влажными поцелуями он проскользил по моей шее вверх и сомкнул губы на мочке уха, легонько прикусив. Почувствовав, что хватка на моих волосах ослабла, я извернулась и уткнулась носом ему в шею, втянула ноздрями мужской запах, провела языком вдоль пульсирующей жилки, поймала ее губами.
- Я проведу тебя… – захрипел Сергей, вновь чуть отстраняя меня от себя, как бы намекая, что предпочитает единолично властвовать. Как бы не так!
Я сунула прохладные ладони под его рубашку, пальчиками пробежалась по груди, вытащила руки и принялась неловко, быстро, одну за другой расстегивать пуговицы. На сей раз он не пытался меня остановить, сложил ладони по обе стороны от моих бедер, и откинулся на спинку сиденья.
- Давай, моя милая, ты ведь знаешь, что делаешь…
Я не знала, но спорить с Кайдаловым не стала. Положила ладони ему на плечи, наклонилась и мелкими поцелуями покрыла обнаженную грудь. Он все еще оставался в куртке, и мои пальцы путались в мягкой подкладке.
- Хватит, - он резко дернул мою голову, обнажая шею, и впился губами в нежную кожу, подобно вампирам из знаменитых фильмов. Краем ускользающего сознания я успела подумать, что готова, не колеблясь, отдать ему всю свою кровь. Всю, без остатка, кровь, плоть, жизнь…
Он стащил с меня куртку, избавил от кофты, рванул футболку так, что несчастный предмет одежды с характерным звуком перестал таковым являться и превратился в никому ненужную тряпку. Вскинув голову, Сергей поймал мои губы и принялся целовать, в то время как его пальцы ловко справлялись с застежкой на лифчике. Слишком ловко. Я заподозрила тут богатый опыт, в котором, впрочем, и раньше сомнений не имела.
Его ладони сжали обнаженные полушария, пальцы круговыми движениями погладили затвердевшие соски. Я подалась назад, запустила пальцы в его взъерошенные волосы и, как только его губы сомкнулись на одном из темно-коричневых комочков, протяжно выдохнула.
Я была готова ко всему. Я позволяла ему обращаться со своим телом, как с заранее заготовленным куском пластилина – лепить из него все, что угодно. На этот момент я больше не принадлежала себе, не пыталась вернуть какие-либо права, не собиралась возражать; я просто плыла вдоль течения событий, не участвуя в судьбоносных решениях, принимая все, что возникает на пути, как должное.
Меня несет водоворот, а я лишь слегка раскидываю руки в стороны, не сопротивляясь и не пытаясь избежать неминуемого. Я тону, мои легкие заполняет темная мутная вода, дышать становится уже попросту невозможно, у меня нет сил, нет возможностей, нет желания… Я жду, когда наступит оно – самое дно – жду со страхом и затаенной надеждой на краю померкнувшего сознания. Я упаду; спина моя соприкоснется с илистым грязным песком, обнаженное тело опутают разветвленные коряги, я останусь там, быть может, навсегда. Я знаю, но не хочу мешать. Я принимаю то, что грядет, принимаю и понимаю. Я опускаю руки, чтобы не мешать воде делать свое дело.
Берегись воды с терпким привкусом тины, пахнущей водорослями и песчаным дном.
Берегись…
Мы уже почти без одежды – за окнами моей машины начало ноября – холод совсем не чувствуется то ли от работающей печки, то ли от разгоряченных страстью тел. Я медленно провела рукой по его упругому возбужденному члену, закрыв глаза, помогла ему найти верное направление. В тот момент, когда я почувствовала его внутри, вихрь, имеющий эпицентр где-то в нижней части живота, взорвался по моему телу сладостной судорогой. Я упала на широкую обнаженную грудь Сергея и цепко схватилась за воротник его куртки похолодевшими пальцами.
«Инструктор» нежно прижимал меня к себе; даже не поднимая взгляд я чувствовала, что он улыбается. Завертелась в его объятиях, потянула к себе кофту и вмиг натянула ее на плечи. Мою куртку Сергей нашел сам, с поразившей осторожностью укутал в нее, нежно провел ладонью вдоль моей щеки.
- Черт, сейчас же еще совсем светло… - совсем уж некстати озаботилась я, бросив взгляд в заднее стекло.
- Оглянись, я сказал тебе остановиться в подворотне, - ухмыльнулся «инструктор».
И правда. Я, идиотка, вообще ничего вокруг нас не замечала. Поблизости не было ни единой души, а значит, о сохранении своего морального облика я могла быть спокойна.
Ну… или почти спокойна.
Я перелезла на свое сиденье и нерешительно положила левую ладонь на рулевую оплетку.
- Ты быстро сообразила, что надо делать, - то ли похвалил, то ли наоборот, Кайдалов. – Интересная игра в инструктора и обучаемого, что, уже был такой опыт?
- Нет, мне просто попался преподаватель, которому в любом вопросе цены нет, - вернула я ему его же недавние слова.
Кайдалов засмеялся и принялся застегивать пуговицы на своей черной рубашке.
- Зато, признайся, сейчас тебя не особо волновало, что кто-то посторонний может нас увидеть.
Я вынуждена была подтвердить его слова, потому что Сергей был прав – о свидетелях я думала меньше всего. И, надо признать, мне это очень даже нравилось.
Возможно, что-то есть в этом – быть свободной от общественного мнения, наплевать на принятые обществом рамки и выступить далеко за их грань. Как Кайдалов.
Я вспомнила свои собственные мысли и невольно бросила взгляд в сторону Сергея. Что между нами происходит, что заставляет его вновь и вновь появляться на моем пути, что руководит им, когда он злится, если видит рядом со мной Женьку?
Что это? Как это называется?
Похоть? Страсть? Зов плоти?
Что бы не выступало на ринг с его стороны, с моей одна за другой тянутся крупные потери. Еще шаг, еще взгляд, еще касание теплой, чуть грубоватой ладони, еще один жаркий поцелуй, скольжение языка по моему языку, близость тела, дурманящий запах, мурашки, бешеным табуном несущиеся по моей коже… Все это, незначительное, казалось бы на первый взгляд, однако в совокупности привязывает меня к нему. Я уже понимаю, что хочу видеть его рядом как можно чаще. Нет, это не любовь, не влюбленность, это что-то другое, растяжимое понятие неуловимого чувства.