- Да нет, - он закрыл глаза, но на губах по-прежнему играла улыбка. – Так, обычное дело, снова возникли недопонимания с дражайшими родственниками.
- И после ты поехал в клуб, - попробовала я восстановить цепочку событий дальше.
- Ага. И оттуда, уже хорошенький, к тебе.
Он, казалось, засыпал – немаленькая доля алкоголя в его крови делала свое дело. Отсюда и странности, и нелогичные, а точнее нетипичные для Кайдалова разговоры… А я-то, идиотка, уже успела помечтать о своем.
- Вот что, - я выпрямилась и сунула бинт, который все еще держала в руках, обратно в шкафчик. – Поднимайся, отправлю тебя спать.
Он засмеялся, но не сделал ни единого движения. То ли пытался не отбиваться от собственных правил, то ли и в самом деле засыпал. Я склонялась ко второму варианту.
Покачав головой, я сделала к нему пару шагов, наклонилась, чтобы помочь Сергею подняться, но он вдруг резко дернул меня за руку, вынуждая опуститься рядом. Сил у него, даже пьяного, было достаточно, чтобы я, потеряв равновесие, неловко устроилась справа от Сергея.
Он по-прежнему не двигался, и я постепенно тоже перестала ерзать на месте. Замерла, окинув его зачарованным взглядом, и тоже прислонилась спиной к стенке душевой.
- Знаешь, они хотят, чтобы я стал кандидатом наук, - вдруг сказал он, по-прежнему не размыкая век. – В нашей семейке все, как на подбор, профессора с репутацией и мешком научных работ за спиной, а я выбиваюсь из этого стройного профессорского ряда. Раздолбай без способностей думать и мыслить.
Я замерла, боясь, что в любую последующую секунду он замолчит, и больше ничего мне не скажет. Его неожиданная откровенность пугала прежде всего своей видимой невозможностью, но в то же время завораживала… Наталкивала на мысль о том, что перед посторонними людьми обычно не обнажают даже край своей души. Даже в нетрезвом состоянии. Хотя тут, как ни крути, все зависит от самого человека.
- Не знаю, зачем я пошел у них на поводу и связался с этой дрянной работой, наверное, все-таки хотел доказать, что тоже чего-то стою. Что я не изгой, - он снова засмеялся, но теперь это больше походило на хрип. – Постоянно кажется, вот уже предел, что это была последняя капля… А потом все начинается сначала, а может, мне только так кажется, и на самом деле это лишь продолжение, так похожее на начало.
Я молчала. Подтянула колени к животу, устраиваясь поудобнее. Но так, чтобы ни в коем случае не потревожить Кайдалова. А Сергей вовсе, казалось, не обращал внимания на мое осторожное копошение рядом.
- А самое интересное, что они до сих пор таят надежду меня когда-нибудь образумить, - Кайдалов засмеялся. Я медленно подняла голову и увидела, что он смеется с закрытыми глазами. Кажется, он разговаривает сам с собой, вовсе не со мной…
Пусть так. Пусть так, мне уже, в сущности, нет разницы – лишь бы он говорил дальше, лишь бы позволил узнать о себе больше. Все равно что – я выслушаю любую информацию, даже скучные выдержки из детства. Мне интересно знать о нем все.
- Этого не будет. Какой из меня доктор наук? Смешно, - словно в подтверждение своих слов он опять засмеялся.
- Почему ты не уйдешь из университета? – все же рискнула задать я вопрос.
- Потому что тогда они все откажутся от меня, - смех перешел в гортанный хохот, и я вдруг испугалась.
Алкоголь развязал ему язык; теперь я рискую узнать некоторые подробности из жизни Сергея Викторовича, но что будет потом, когда забвение пройдет, и он снова начнет соображать? Вспомнит ли он о нашем разговоре, пожалеет ли о своей чрезмерной откровенности? Опасная дорожка, которая не приведет меня к ожидаемой цели, а наоборот укажет кратчайший путь к пропасти. Если завтра, проснувшись, Кайдалов решит, что разоткровенничался не с тем человеком…
Стоп. Я в любом случае должна его выслушать, быть может даже поддержать. Глупо, согласна, такому человеку не требуется поддержка… И все же я попробую сыграть определенную роль. На свой страх и риск.
Впрочем, риск уже начинает адаптироваться в моем сознании. С Кайдаловым по-другому попросту не выдержишь.
Я заранее на все согласна. Даже если ему вдруг придет охота испить до дна мое неугасающее сознание, я стану призрачным смогом и все равно так или иначе останусь рядом.
Не смогу уйти, в мгновение ока унять, присмирить, заставить замолчать эту ненормальную привязанность. Мои мысли то и дело путаются, но итоговый результат поражает своим однообразием – от Сергея мне теперь никуда не деться. Даже если я вдруг решу вернуться в родной Архангельск, прибиться под крылышко явно опечаленной таким исходом маме, нечто необъяснимое так или иначе все равно заставит вернуться сюда. Вернуться, чтобы снова пережить нечто подобное… Ураган захлестывающих с головой эмоций, водопад оголенных чувств, вихрь сомнений и недомолвок… Страсть. Любовь.
Любовь вернет меня обратно, потому что иного варианта не дано. Я не смогу долго сдерживать это чувство, оно намного, намного сильнее меня. Я – моська по сравнению с Любовью – слоном. Вот только мелкая собачка каким-то образом осмеливалась мутить бунт, только этим мы и различаемся.
Черт! Чего только не лезет временами в мою голову…
Я повернулась и едва сдержала стон – он здесь, так близко ко мне, я кожей чувствую его близость, хочу обнять крепко-крепко, так крепко, чтобы до него уже дошло!.. И не могу. Несмотря на то, что уже было между нами, я все равно боюсь первой проявить хоть какую-то инициативу, хотя самой доподлинно ясно, кто и в ком тут нуждается. Не он во мне, совсем нет, черт побери! Наоборот…
Когда это пройдет? Некорректный вопрос. Это когда-нибудь пройдет?!
Ответ, по-моему, очевиден.
- С моей семейкой можно запросто сойти с ума, - вдруг снова заговорил он, тем самым заставляя меня вынырнуть из омута нерадостных мыслей. – Они все чего-то от меня требуют, все чего-то хотят… А я хочу только одного – выбраться из-под перекрестного огня и…
Он замолчал так же резко, как вообще начал эту фразу. Я заерзала от нетерпения, нашарила своей ладонью его ладонь и крепко сжала все еще холодные пальцы. Быть может, ему все же нужна поддержка? Моя поддержка? Сомнительно, но так хочется верить…
- И? – тихо прошептала я, не сводя с него внимательного взгляда.
- Быть свободным, - так же тихо сказал он, по-прежнему не открывая глаз. Мое мнение относительно того, что он разговаривает больше с самим собой, лишь усилилось.
Я с силой зажмурила глаза, одернула руку и обхватила ладонями пылающие щеки. Непонятно почему стало так удушающе жарко. На улице холодно, а я мечтаю о том, чтобы сейчас, вот прямо в эту самую секунду взять и нырнуть в свой привычный ледяной омут.
- Сергей…
- Молчи.
Не меняя позы, он одной рукой притянул меня к своему боку и легонько коснулся моей головы. Я замерла, чувствуя, как дыхание перехватывает, а по телу медленными волнами расползается приятная дрожь. Нет, нет, это просто невозможно…
- Почему ты здесь? – дрогнувшим голосом спросила я, не решаясь даже немного поменять неудобную позу.
Да, неудобно, но он рядом и это самое главное.
- Не знаю, - даже не видя его лица, я чувствовала, что Сергей улыбается. – Может, ты звала меня? Может, я получил твой невербальный сигнал?
- Может быть…
Как же хочется хотя бы на пару мгновений твердо увериться в этом! Если он может ловить мои невербальные сигналы, значит, в будущем, как, собственно, и в настоящем, все будет хорошо.
Все будет здорово. Просто замечательно.
Если он никуда не уйдет.
Исключительно если он никуда не уйдет.
- Марта.
Я вздрогнула, невольно дернула головой и тут же замерла, боясь, что он отстранится.
- Ты знаешь, что я у тебя в долгу?
- Почему?
- Ты, - он замешкался, опять засмеялся, но вскоре все же продолжил. – Ты даешь мне надежду, понимаешь?
- Не совсем…
- Марта… Как бы тебе объяснить… У меня есть своя сцена, где я постоянно выступаю с тем или иным номером. Я всегда один, а зрителей много и они постоянно – постоянно, понимаешь? – меняются. Я не успеваю следить за их мелькающими лицами, я устаю от незнакомых, вечно чего-то требующих рож. Я не принадлежу этому миру, не принадлежу сам себе, и это иногда… заставляет плюнуть на все и забыться. На как можно больший срок. Это как алкоголь, почти тот же самый эффект, вот только привыкания больше… Я не могу жить так, как живут остальные, потому что НЕ ПРИНАДЛЕЖУ к вашему сумасшедшему миру.