— Но не послать ли нам за Иэном? Ты не обижаешь меня этим. Это была и моя первая мысль. Я умею командовать вассалами во время войны. Даже если бы начался бунт, Думаю, они подчинились бы мне. Но такое! Я написал письмо, но придержал его в надежде, что мой отец и епископ Винчестерский, который находится при дворе, хотя и не показывается на глаза Пандулфу, приведут Джона в чувство. Кстати, пришло известие, что в Корбюиле умер Браозе.
— Браозе? Но какое отношение он имеет к нам?
— Он сам? Никакого. Нас лишь касается… или скорее Иэна… реакция Джона на эту новость. Он явно торжествовал по этому поводу. Открыто заявил всему двору, какая участь постигла жену Браозе, обидевшую его. Затем смерил взглядом нескольких человек и меня тоже, улыбнулся и сказал, что подобная судьба уготована всем его врагам.
— Значит, и моей матушке… — прошептала Джоанна.
Джеффри обнял ее и почувствовал, как она дрожит.
— Я не послал письмо…
— Но они, должно быть, уже знают о том, как Джон обошелся с папой. Они узнают это от графа Пемброкского, даже если мы не напишем им ни строчки.
— Да. И я не решаюсь послать это предостережение об угрозах Джона. Ты знаешь, что случится, если я поступлю так.
Губы Джоанны задрожали в улыбке, хотя она все еще не избавилась от страха.
— Предостерегать Иэна об опасности — то же самое, что ткнуть быка острой пикой. Он помчится домой сломя голову… Джеффри, что нам делать?
— Во-первых, мы должны написать письмо вместе. Тебе лучше знать, как убедить твою матушку задержать Иэн в Ирландии. Я же преподнесу новости так, чтобы Иэн решил, будто большой опасности пока нет. И это на самом деле так, Джоанна. У Пандулфа еще есть время, чтобы связаться с папой. Во-вторых, мы должны объехать все: вассалов и смотрителей замков, чтобы предостеречь их и одновременно проверить. Думаю, все они преданы нам. Они увидят выгоду нашего покровительства в период хаоса.
Это успокоило Джоанну. Она глубоко вздохнула и кивнула головой.
— Нам хватит времени?
— Если отправимся порознь, то хватит. Ты должна объехать владения своей матери. Я же сначала поеду на север, потому что предпочел бы посетить северных вассалов Иэна дважды. Они больше других склонны к измене. Вся эта северная часть — настоящий очаг бунта. Затем я отправлюсь в свои замки, после чего заеду в Лестер за Адамом и проверю с ним его владения.
— За Адамом? О, Джеффри, ты ведь не допустишь, чтобы ему угрожала опасность?! Мой брат так безрассуден, так необуздан!
Джеффри укоризненно посмотрел на свою невесту:
— Адам уже не ребенок. Конечно, я буду по необходимости сдерживать его, но не более того. Он должен знать своих людей, а они — его. И не настолько неблагоразумен, как ты думаешь. За его дурачествами кроется прекрасный ум.
— Но при встрече с опасностью он так же теряет голову, как и Иэн, если не больше! Впрочем, и ты не лучше! — воскликнула Джоанна. — Позволь мне поехать с тобой. Адам иногда слушается меня.
Джеффри снисходительно улыбнулся.
— Как бы я ни относился к опасности, уверяю, что не позволю Адаму нестись сломя голову в самое пекло, — Он еще крепче обнял девушку. — Я не могу взять тебя с нами, Джоанна, и не потому, что не хочу. Папа способен на многое, и я молю Бога, чтобы ничего не произошло. Но мы должны быть готовы ко всему. Вот почему Адам должен находиться со мной в Суссексе, а ты — в Роузлинде, откуда можно легко добраться до других южных замков.
— Роузлинд? Южные замки? Неужели, кроме всего прочего, ты еще боишься и Франции?
— Конечно. Тебе ведь известно, что французские короли всегда хотели быть сюзеренами Англии. Начиная с Вильяма Бастарда [5], короли Англии были вассалами французских королей. — На своих землях, во Франции, но не в Англии! — Действительно, так оно и есть. Но французские короли всегда предпочитали забывать об этом. А если папа объявит Джона недостойным трона? Если он развяжет священную войну против человека, одержимого дьяволом, который ведет его подданных по дороге в преисподнюю?
— Тогда король Филипп набросится на нас, как голодный волк!
— Именно так. Тебе следует приказать рыбакам и купцам наблюдать за морем денно и нощно. Если мои опасения оправдаются, ты должна находиться там, где они могут легко прийти к тебе на помощь, а я направлюсь туда, где буду защищать свою страну.
— Джеффри! — Джоанна снова задрожала, но голос ее звучал ровно, спокойно. — Я не могу находиться в двух местах одновременно. Если я должна объезжать своих вассалов, то просто не смогу оставаться в Роузлинде.
Он наклонился, поцеловал девушку и еще крепче прижал к себе.
— До весны французы не нападут на нас. Папе понадобится немало времени, чтобы распространить известие о непокорности Джона и связаться с Филиппом. Вряд ли Филипп упустит возможность получить хорошую цену за то, что с радостью сделал бы и без вознаграждения.
Джоанна закрыла глаза и положила голову на плечо Джеффри. О, как бы она хотела, чтобы земля разверзлась и ад поглотил короля Джона, короля Филиппа, а вместе с ними и папу!
— Больше никаких новостей?
— Каких-то особенных — нет, но все говорит, что ветер дует не в том направлении. Джон объявил налог в две марки на всех тех, кто не участвовал в Уэльской кампании.
— Это, несомненно, справедливо, но ведь две марки — слишком большой штраф.
— Да. Полагаю, что он придумал его в качестве предупреждения. Джон уже поговаривает о походе на Францию в следующем году, чтобы отвоевать назад то, что перешло к Филиппу.
— Он когда-нибудь чему-либо научится? — вздохнула Джоанна.
— Знаешь, я не думаю, что это совсем уж плохая затея. Я и раньше говорил в порывах гнева, что ненавижу короля. Он ненавистен мне как человек, но как король, имеющий дело с вопросами, которые он понимает, там, где необузданный страх подданных не приводит его к ошибкам, а гордость не толкает на глупость, он мудр. И этот поход на Францию может иметь успех. На этот раз он не собирается использовать только мощь Англии.
— Я не понимаю, — пожаловалась Джоанна.
— Эта долгая история началась в дни правления короля Ричарда, который заключил соглашение с Оттоном из Германии, обещая помочь тому стать императором Священной Римской империи. После смерти Ричарда Джон ничего не делал, чтобы как-то способствовать этому, но он очень хорошо принимал Оттона и оказывал ему всяческие почести, когда тот приезжал в Англию. Теперь, когда Филипп стал таким могущественным, другие короли и великие герцоги Европы ищут способ сдерживать его.
— И они смотрят на Джона? — спросила Джоанна с недоверием.
— Возможно, пока и нет, но их можно подтолкнуть к этому. Король предложил Реноду Даммартину отличные условия, в том числе земли, ежегодный доход с которых достигает трехсот фунтов. Раз Филипп так обошелся с Ренодом, он станет преданным эмиссаром Джона.
— Ты считаешь, что это мудрое решение? — спокойно спросила Джоанна.
— Да, считаю. Если создать такой союз и фламандцы, и германцы — те, кого склонит на свою сторону Даммартин, ударят с востока, тогда как король нападет на Францию с юга и с запада, Филипп окажется между молотом и наковальней.
Последовала короткая пауза. Джеффри погрузился в размышления с легкой улыбкой на губах, видимо, думая о чем-то весьма приятном. Джоанна не видела всего его лица, но по линии подбородка и губам поняла, что он больше не нервничает. Волна негодования охватила ее.
— И ты отправишься на войну с Францией, если король призовет тебя? — тихо спросила она.
— Конечно, и с большой охотой. Это послужит многим целям.
— Даже если Англия при этом останется открытой для любого, кто захочет на нее напасть?
Джеффри наклонил голову и взглянул на Джоанну.
— Кто же сможет напасть на Англию? Филипп будет слишком занят. Булонь войдет в наш союз, если тамошние люди преданы Реноду, или останется под командованием Филиппа. Больше никто и не претендует на Англию. Кроме того, многие останутся здесь, не отправятся на войну. Для защиты нашей земли будет достаточно людей.
Ответ был логичным и абсолютно правдивым, но он не успокоил Джоанну. Она думала не об опасности для Англии.
Это был всего лишь предлог, чтобы упрекнуть Джеффри в его страстном стремлении к новой войне.