— Уверена, что лучшей, чем вы, не найти, — машинально сказала Элинор. — Кто может быть добрее…
Леди Элизабет бросила на Элинор благодарный взгляд.
— Иные считают меня дурной особой и могут плюнуть в лицо, если мне нечего им предложить. Джеффри был не таким. Он никогда не стыдился говорить со мной, нет. Никогда не оказывался «слишком занятым», чтобы прийти ко мне, если я желала его, даже когда у него была другая любовница… пока он, конечно, не женился. После этого он больше не приходил, но мне все было понятно. Понимаете, мы были друзьями… Он…
— В его груди билось ласковое и нежное сердце, — вздохнула Элинор, утирая слезы. — Очень доброе сердце…
— Я пришла не за тем, чтобы увеличить ваше горе или облегчить свою душу разговорами о Джеффри, — как бы извиняясь, сказала леди Элизабет. — Я — фрейлина Изабеллы, и она мне очень нравится. Многие говорят, что она глупа, но, по-моему, и я не умнее. Мы подходим друг другу, и обычно она очень добра ко мне. Вам известно это. Почему я заговорила о Джеффри и о себе? Я хочу, чтобы вы поняли, из-за чего я решила предать королеву. Честно говоря, я не знаю, почему она так ненавидит Джеффри. Ведь она неплохая женщина. Не помню, чтобы королева раньше испытывала к кому-нибудь такую ненависть.
«Поскольку Изабелла занята только собой, ей просто некогда испытывать какие-либо чувства к другим», — подумала Элинор, но ничего не сказала. Коль уж леди Элизабет нравится ее госпожа и за все годы службы она ни разу не заглянула в душу Изабеллы, нет нужды пытаться изменить ее мнение или пояснять, что к чему.
Леди Элизабет глубоко вдохнула, словно подбадривая себя, и заговорила опять.
— Королева сказала мне, что она рада, раз Джеффри убит, а его тело осталось под Бувине. Это сэкономило ей огромную сумму денег… Когда пришло известие о том, что графа Солсбери взяли в плен, она тайно послала гонца к Филиппу с предложением двойной суммы выкупа тела Джеффри, если он пленен.
— Что?! — едва выдохнула Элинор, словно примерзнув к креслу.
— Изабелла сказала, что ей хотелось бы сделать такое же предложение и за тело графа Солсбери, но король никогда не помог бы оплатить ей выкуп за него. Думаю, Джон знает о ее поступке и… одобряет его. У короля вы не найдете помощи.
Элинор охватил ужас, когда она услышала о том, что сделала Изабелла. Появившийся было лучик надежды, снова начал угасать, но не исчез полностью. Если хотя бы за тело Джеффри готовы заплатить такую огромную сумму, поиски будут продолжаться. Обнаженное тело Джеффри могли бросить в общую могилу под Бувине, но шанс все еще оставался…
— Благодарю вас, леди Элизабет… Спасибо… — запинаясь, проговорила Элинор.
Молодая женщина пожала плечами:
— Не думаю, что это так важно. Должно быть, он погиб в сражении и затерялся среди других погибших. Однако, если он ранен и лежит в хижине какого-нибудь крестьянина, если благодаря чуду он жив и находится где-нибудь во Франции или Фландрии… Я подумала, что его друзьям следует знать об опасности, которая все еще угрожает ему. Теперь мне нужно уходить. Более всего я не хочу, чтобы меня увидели здесь.
У двери Элинор снова поблагодарила леди Элизабет. Когда та ушла, Элинор задумалась. Стоило ли сообщение таких благодарностей? Надежда боролась в ней с отчаянием. Гораздо тяжелее своего личного беспокойства Элинор считала проблему, что и как сказать Джоанне. Сможет ли она хотя бы намекнуть на лелеемую ею надежду? Для Джоанны все будет в десять раз тяжелее. Но надо быть идиоткой, чтобы сомневаться, говорить об этом Джоанне или нет. Нужно обо всем ей рассказать. Джоанна должна быть готова к тому, что придется заплатить, и немало… Однако надо опередить предложение королевы. Иэн каким-то образом должен отправить послание во Францию с уверением в том, что жена Джеффри заплатит в три, в пять, в десять раз больше, чтобы вернуть мужа целым и невредимым…
Леди Элинор зря опасалась реакции дочери. Джоанна уже знала все, о чем писала матушка, кроме новости о предложении Изабеллы. Это лишь наполнило ее горечью, но не слишком. Любой, кто из жадности пошел бы на убийство беззащитного пленника, с равным рвением спасет ему жизнь за более крупную сумму. Джоанна не сомневалась, что известие о возможности значительного выкупа уже достигло Франции.
По сути, Филипп, король Франции, не слыл человеком жестоким. Он бывал излишне мстителен, когда считал себя оскорбленным или уязвленным, но никогда не проявлял необоснованной злобы. Поэтому он довольно снисходительно отнесся к графу Солсбери, которого хорошо знал. Когда обезумевший от горя отец стал слезно умолять Филиппа узнать что-нибудь о его сыне, король приказал провести тщательные поиски Джеффри. Он даже позволил графу Солсбери отправить несчастной невестке известие о том, что Джеффри не взяли в плен; хотя тело его не найдено, сын графа, по всем предположениям, погиб. Скорее всего, если бы Филипп не был так уверен в смерти молодого человека, он не допустил бы распространения слухов о двойной сумме выкупа, назначенной Изабеллой. Но, взвесив все обстоятельства, король не увидел повода противодействовать жене Джона. Возможно, когда-нибудь и ему понадобится ее услуга.
В связи с военным положением послание графа Солсбери не могли отправить прямым путем. По надежным посредническим каналам оно наконец дошло до Роузлинда. Целых три дня Джоанна лишь читала и перечитывала письмо. Она ничего не ела и совсем не спала, хотя и не плакала.
Эдвина наблюдала за своей госпожой с растущим беспокойством. На третий день она вырвала письмо графа из рук Джоанны. Это не привело ни к какому результату. Джоанна наизусть знала каждое слово послания и теперь, не переставая, повторяла строчку за строчкой. К вечеру Эдвина пришла к выводу, что Джоанна умрет, если не вернется в реальный мир. Нужно действовать, и немедленно! Она позвала Брайана и отправилась с собакой к главному егерю леди Элинор.
— Можете ли вы ранить собаку так, чтобы она казалась умирающей, но осталась живой? — спросила Эдвина старика.
— Брайана? Ты хочешь, чтобы я ранил Брайана?! Ты с ума сошла! Молодая госпожа убьет меня, разрежет на мелкие кусочки, а если об этом узнает леди, она поджарит эти кусочки на медленном огне!
— Скорее умрет молодая госпожа, если вы этого не сделаете! — сказала Эдвина и расплакалась. Она опустилась на колени, обняла Брайана за шею и уткнулась лицом в его грубую шерсть. — Я не могу привести ее в чувство, не могу заставить есть и спать! Если бы я знала, что это поможет, я попросила бы ранить меня. Ничего другого я не могу придумать. Брайан принадлежал ему… молодому лорду. Он подарил ей этого пса…
— Мне известно это, — сказал егерь, и на его широком лице отразилось страдание: все уже знали о смерти лорда Джеффри и были глубоко опечалены. — Но Брайан…
Егерь положил руку на огромную голову пса, и добродушное животное завиляло хвостом, ударяя себя по бокам.
— Она умрет! — простонала Эдвина, сотрясаясь от рыданий. — Она умрет! Я сделала все, что смогла, все! Возможно, она очнется, услышав вой собаки…
Егерь взглянул на Эдвину. Никаких сомнений: она беспокоится и за свою госпожу, и за пса, но знает, что делает. Он взял Брайана за ошейник и оттащил его от Эдвины. Несколько мгновений она продолжала рыдать, не поднимаясь с колен, а затем резко вскочила на ноги и последовала за егерем.
— Осторожнее! — закричала она. — Не испугайте его и не пораньте слишком сильно! Ах, бедняжка Брайан! Он ничего не понимает. Если бы только я могла помочь ему понять все!
— И хорошо, что не понимает. Тогда бы он причинил себе гораздо больше вреда, нежели я.
Егерь повеселел. Он уже придумал средство, которое должно было отлично сработать и не опасное для Брайана.
Эдвина ждала, нервно покусывая пальцы. Через несколько минут послышался громкий визг. А еще спустя две-три минуты появился егерь, с трудом волоча тушу собаки. Эдвина вскрикнула. Шея, грудь, ноги Брайана были в крови, голова безвольно свисала вниз.
— Вы убили его! — закричала Эдвина.
— Глупенькая! Я лишь оглушил его и сделал три тонких надреза в шкуре. Я чуть не утопил его в крови зайцев! Поспешим, пока он не очнулся. Этот бык даже не узнает боли и слижет всю кровь с превеликим удовольствием!