Она не рассердилась, хотя была очень и очень в нем разочарована. Он не являл собой ни примера совершенства, ни образца внимательности, он даже не был честен. Она загнала его в угол, а он пытался не поранить ее чувства жесткой правдой. В какой-то мере это свидетельствовало в его пользу, решила Джорджина.
– Дело в том, что письмо твое, Малком, не попало мне в руки. – Мак фыркнул, и ей захотелось дать ему хорошего пинка. – Ты, видимо, написал, что не погиб во время войны?
– Да.
– Наверное, ты упомянул и о внезапно проснувшемся чувстве патриотизма к стране, которая не является моей Родиной?
– Да, на самом деле.
– Учитывая все перечисленные обстоятельства, не освобождал ли ты меня от взятых обязательств?
– Видишь ли…
Она прервала его.
– Или ты все же надеялся, что я еще захочу выйти за тебя замуж?
– Да, конечно…
– Не получив ответа, ты счел себя свободным.
– Именно так.
Джорджина вздохнула.
– Обидно, что письмо не дошло. Так много времени потеряно зря!
– Что ты имеешь в виду?
– Не смотри на меня так удивленно, Малком. Я все равно согласна выйти за тебя замуж. Именно потому я и приехала. Но не думай, что я собираюсь жить в Англии. На это я не пойду даже ради тебя. Но ты можешь приезжать сюда так часто, как захочешь. Ты будешь капитаном моего корабля «Амфитрит» и, раз уж тебе так хочется, сможешь торговать с Англией.
– Я, я… Господи, Джорджи… Я… Малком? – Разговор был прерван появлением молодой женщины. – Почему ты не сказал мне, что мы ожидаем посетителей? – Она широко улыбнулась Джорджине. – Я Мэг Камерон, мэм. Вы из поместья? У них снова вечеринка?
Джорджина уставилась на женщину и на пацана, который прятался за ее юбкой. У мальчика были темные волосы, как у Малкома, голубые глаза, как у Малкома, черты лица Малкома. Ему было лет пять. Она еще раз взглянула на отца мальчугана, тот выглядел крайне неважно.
– Это твоя сестра, Малком? – спросила Джорджина столь любезно, как только могла.
– Нет.
– Я так и думала.
ГЛАВА VI
Никаких прощаний. Никаких добрых пожеланий. Она даже не послала его к черту. Джорджина просто повернулась и вышла из маленького белого домика в Хендоне, оставив в нем и свои надежды, и свои девичьи мечты. Она слышала, как Мак что-то говорил. Вероятно, он извинялся перед Мэг Камерон за ее грубость. Он догнал ее и помог сесть на лошадь.
Ни слова не было сказано, по крайней мере, до тех пор, покуда они не покинули пределы деревни. Джорджина пыталась погонять клячу, чтобы поскорее оказаться как можно дальше от этого места. Бедное животное не спуталось ее. Пока они ехали по деревне, Мак как следует изучил ее и понял, что скрывается за ее спокойный внешностью. У него была отвратительная привычка говорить то, что он думает, когда это меньше всего требовалось.
– Почему ты не плачешь, девочка?
Она решила не отвечать на вопрос. Он не стал бы настаивать. Но ей было необходимо высказаться.
– Я очень зла. Этот чертов негодяй женился на этой женщине сразу же, как они пристали в Лондоне. Еще война и не закончилась. Неудивительно, он стал таким ярым британцем! Он стал им потому, что женился на англичанке!
– Возможно. Может быть, он увидел ее, она ему понравилась, и он решил не дожидаться второго захода в порт.
Какое значение теперь имеют все эти когда и почему. Все прошедшие годы я сидела дома, запертая в четырех стенах, ждала его, а он уже женился, наделал детей, жил припеваючи!
Мак фыркнул.
– Время, конечно потеряно, но ты никогда не сидела в четырех стенах.
Она возмутилась его непониманием:
– Я любила его, Мак!
– Тебе нравилась мысль о том, что ты любишь красивого парня, которого знаешь с детства. Если бы ты не забивала себе голову чепухой, не была бы такой упрямой, ты бы уже давно оставила свои детские мечты.
– Нет…
– Не перебивай меня, пока я не выскажу все до конца. Если бы ты его любила, ты разрыдалась бы, а лишь потом разозлилась бы на себя. Не наоборот.
– Я плачу, моя душа исходит слезами. Ты не видишь этого, – сказала Джорджина натянуто.
– Благодарю тебя – ты щадишь мои чувства. Никогда не мог спокойно смотреть на женские слезы.
Глаза Джорджины сверкнули:
– Все вы мужчины похожи друг на друга. Вы так же чувствительны, как кирпичная стена!