- Нет, нет, - поспешил успокоить его я. - Со мной все в порядке. Я попытался найти в темноте свое лекарство, вот и все. Теперь, когда вы зажгли газ, я его нашел.
- Значит, все в порядке?
- В полном. Простите, что побеспокоил вас. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Затем, через некоторое время, дверь его комнаты закрылась. Очевидно, он был недоволен. Я принял лекарство и опять лег в постель. Покидая коридор, мужчина оставил газ включенным. Какое-то время я не мог заснуть. Незадолго до того, как мне это все-таки удалось, кто-то, вероятно, миссис Дженнингс, вышла в коридор и погасила газ. Утром, когда я проснулся, все в комнате было как обычно. Интересно, повторится ли снова мой ночной опыт?"
"27 января. Я буду делать записи в дневнике каждый день, пока это не кончится. Прошлой ночью мой странный опыт повторился, и что-то подсказывает мне, что он будет повторяться и дальше. Я лег спать довольно рано, в половине одиннадцатого. Отходя ко сну, я принял все меры предосторожности, поставив рядом с кроватью стул и положив на него спички, чтобы иметь свет и не бродить в темноте. Я принял лекарство, поэтому проснулся в половине второго. Я не уснул сразу, но, все-таки, должно быть, проспал часа три, прежде чем проснуться. Я лежал некоторое время, не зная, стоит ли мне зажечь спичку, чтобы осветить путь к комоду, где стояло лекарство. Я колебался, но не из-за страха; это было ощущение, сходное с тем, которое испытываешь при необходимости погрузиться в ледяную ванну. Мне казалось, что лучше все-таки зажечь спичку, добраться до комода, принять лекарство, после чего спокойно вернуться в кровать, чем рисковать оказаться в какой-то странной, неизвестной, то ли фантазии, то ли реальности.
Наконец, однако, дух авантюризма, присущий мне, победил. Я поднялся. Я взял коробку безопасных спичек и начал, как предполагал, двигаться по прямой к комоду, находившемуся примерно в пяти футах от моей кровати. Как и прежде, я все шел и шел, и никак не мог добраться до него. Я продвигался вперед осторожно, с вытянутыми руками, аккуратно ставя одну ногу впереди другой, но не касался ничего, кроме зыбкой поверхности, в которую превратился пол. Внезапно я кое-что осознал. Одно из моих чувств пробудилось, причем пробудилось властно, и это было, как ни странно, мое обоняние, однако - очень странным образом. Казалось, первым запах ощутил разум. Обычный процесс, обычно, по моему мнению, происходящий так: сначала запах раздражает обонятельный нерв, который затем передает сигнал в мозг, - перевернулся. То есть, в обычном случае, как только мой нос ощутил запах розы, он посредством нерва посылает в мозг сигнал: "роза". Но на этот раз мозг первым сказал: "роза", и только потом я ощутил ее запах. Я говорю: роза, но это была не роза, не аромат какой-нибудь розы, мне известный. Это, несомненно, был запах цветка, возможно, больше всего похожий на розу. Мой разум первым понял это. "Что это за запах?" - спросил я себя. И только потом ощутил божественный аромат. Я вдохнул его, и он, казалось, проник в мой мозг, утоляя какой-то неизвестный доселе голод. Затем я сделал еще шаг, и ощутил новый аромат, похожий на лилии (за неимением ничего более похожего), затем - фиалки, а после - резеда. Не могу описать охватившее меня чувство: это было абсолютное наслаждение, чистый восторг. Я шел все дальше и дальше, и ощущал все новые ароматы. Мне казалось, что я пробираюсь сквозь цветник Рая, но по-прежнему ни к чему не прикасался руками. У меня закружилась голова. Я вдруг подумал, что мне может угрожать неведомая опасность. Я испугался. Я зажег одну из своих безопасных спичек и обнаружил себя в своей комнате, на полпути между кроватью и комодом. Приняв лекарство, я лег спать, через некоторое время уснул и не просыпался до утра".
"28 января. Вчера вечером я не принял свою обычную долю лекарства. В связи с таинственными событиями, мне пришло в голову задаться вопросом, возможно ли, что принимаемый мною препарат имеет какое-нибудь отношение к моему странному опыту?
Итак, я не принял лекарство. Я, как обычно, поставил бутылочку на комод, так как боялся, что если не выполню обычную последовательность действий, то не проснусь как обычно. Я положил коробку со спичками на стул рядом с кроватью. Я заснул около четверти одиннадцатого и проснулся, когда часы пробили два, - немного раньше, чем обычно. В этот раз я не колебался. Я сразу встал, взял спички и направился к комоду. Я миновал большое пространство, не столкнувшись ни с чем. Я старался ощутить те же замечательные ароматы, что и прошлой ночью, но они не появлялись. Вместо этого, я вдруг осознал, что пробую кусочек какой-то неизвестной мне сладости, и, как в случае с запахом, процесс происходил в обратном порядке, то есть, сперва я "попробовал" эту сладость в своем сознании. И только потом она оказалась у меня на языке. Я невольно вспомнил "слаще меда и сот" Священного Писания. Я подумал о ветхозаветной манне. Мной овладело невыразимое словами ощущение утоленного голода. Я шагнул дальше, и ощутил новый вкус. Так продолжалось с каждым шагом. Сладость никогда не была приторной, но каждый раз необыкновенно приятной. Она была одновременно как бы телесной и духовной. Я сказал себе: "Я прожил жизнь, и не знал, что все время голодал". Я чувствовал, как эта небесная пища воздействует на мой мозг, словно некий стимулятор. А потом опыт предыдущей ночи повторился. У меня закружилась голова, меня охватил непонятный страх. Я зажег спичку и оказался в спальне. Вернулся в постель и вскоре уснул. Я не принимал лекарства. Я полон решимости не делать этого впредь. Я чувствую себя намного лучше".
"29 января. Вчера вечером я лег спать как обычно, положив спички на стул; заснул около одиннадцати и проснулся в половине второго. Я слышал, как пробили часы; каждую ночь я просыпаюсь раньше и раньше. Я не принимал свое лекарство, хотя положил его на комод. Я снова взял спичечный коробок и начал пересекать комнату, и, подобно предыдущим ночам, оказался в странном пространстве, но в эту ночь мой опыт, как и следовало ожидать, оказался другим. Прошлой ночью я не ощущал ни запаха, ни вкуса, зато, О Господи, - я слышал! Первый звук, который я воспринял, был похож на приближающееся и удаляющееся журчание воды, он, казалось, исходил от стены за моей кроватью, из того места, где висела старая картина. Ничто в природе, кроме реки, не способно производить подобного звука. Я не мог ошибиться. Откуда-то издалека доносился плеск набегавших и отступавших волн. А затем, поверх журчания реки, я услышал незнакомую песню на неизвестном языке, но, тем не менее, понял ее; я понял ее своим разумом, не понимая значения слов. Песня имела отношение ко мне, к моему неизвестному будущему, которому не имелось никаких аналогов в прошлом; экстаз от пророчества, обещающего мне блаженство, наполнил мое сознание. Песня не прекращалась; по мере моего продвижения вперед я ощущал новые звуки. Это был звон колоколов, возможно, изготовленных из хрусталя и указывавших путь к небесным вратам. Это была музыка, исполняемая на странных инструментах, великая гармония, пронизанная безграничной любовью, и она снова наполнила меня уверенностью в будущем блаженстве.