Наконец, я оказался в центре огромного оркестра, тем не менее, увеличивавшегося в размерах с каждым шагом, и я, наконец, почувствовал, что плавно поднимаюсь и опускаюсь на волнах звука, как если бы это были морские волны. Затем - уже знакомые ужас и безудержное желание вернуться в привычную обстановку. Я зажег спичку и оказался в спальне. Не понимаю, как я могу засыпать после таких чудес, но я уснул. И спал, без снов, до самого рассвета".
"30 января. Вчера я кое-что услышал относительно своей спальни, и это странным образом повлияло на меня. Я так и не могу определить, испугало ли это меня, наполнило ли ужасом сверхъестественного, или же еще больше раззадорило дух авантюризма и стремления к новым открытиям. Я сидел на веранде и попивал минеральную воду, когда кто-то назвал мое имя. "Мистер Уиткрофт?" - произнес голос вежливо, вопросительно, и даже как будто извиняясь (sic!), словно оставляя возможность ошибки в моей личности. Я обернулся и увидел джентльмена, которого сразу узнал. Я редко забываю имена и лица. Это был мистер Эддисон, с которым я встречался три года назад в небольшом летнем отеле в горах. Он относился к тем случайным знакомым, которые не выделяются ничем особым. Если знакомство не продолжится, вы об этом не сожалеете; если продолжится - воспринимаете это спокойно. Я не стремился к продолжению знакомства. Но сейчас, в моем состоянии, был в какой-то степени благодарен судьбе за те воспоминания, которые вернулись ко мне с его появлением. Я, в какой-то степени, был даже рад видеть этого человека. Он присел рядом со мной. Выпил стакан минеральной воды. Его здоровье, не такое плохое, как мое, все же оставляло желать лучшего.
Эддисон часто бывал в этом городе прежде. На самом деле, он даже жил здесь некоторое время. Три года он лечился, ежедневно принимая минеральные ванны. Поэтому он знает о городе все, что о нем можно узнать; к тому же, город вовсе небольшой. Он спросил меня, где я остановился, а когда я назвал ему улицу, с взволнованным видом спросил номер дома. Когда я назвал ему номер дома - двести сорок - он вздрогнул, внимательно посмотрел на меня и, ничего больше не сказав, принялся молча потягивать свою воду. Было совершенно очевидно, что ему что-то известно о моем нынешнем месте жительства, поэтому я счел нужным спросить.
- Вам что-то известно о номере двести сорок на Плезант-стрит? - спросил я.
- Ничего особенного, - уклончиво ответил он, попивая воду.
Через некоторое время, однако, пытаясь придать своему голосу непринужденный тон, он осведомился, какую комнату я занимаю.
- Однажды я сам несколько недель прожил в номере двести сорок на Плезант-стрит, - объяснил он. - Этот дом, насколько я понимаю, так и остался пансионом.
- Он пустовал в течение многих лет, прежде чем его арендовал нынешний арендатор, - сказал я. После чего ответил на его вопрос: - Я занимаю спальню в отгороженном конце коридора. Она небольшая, но вполне комфортная.
Мистер Эддисон был очевидно потрясен моим ответом; я продолжал расспрашивать его о причине и, наконец, он уступил и рассказал мне то, что знал. Он колебался не только потому, что я мог счесть его суеверным, но и потому, что не хотел, чтобы я воспринял его слова за нечто большее, чем просто рассказ.
- Хорошо, мистер Уиткрофт, я вам расскажу, - сказал он. - Все, что мне известно. Последний раз, когда я слышал о номере двести сорок на Плезант-стрит, поговаривали, что никто не хочет арендовать его по причине случившихся там событий, хотя ничего не было доказано. А случились там два исчезновения, в обоих случаях - жильца из спальни в холле, которую сейчас занимаете вы. Первой исчезла очень красивая девушка, приехавшая сюда поправить здоровье, пошатнувшееся в результате глубокой меланхолии, вызванной любовным разочарованием. Она занимала спальню в конце коридора в номере двести сорок около двух недель; но однажды утром исчезла, словно растворилась в воздухе. У нее было мало родственников и еще меньше друзей; было проведено тщательное расследование, произведено два или три ареста, но это ни к чему не привело. Насколько мне известно, ее так и не нашли. Это случилось до того, как я здесь поселился, а второе - при мне. Исчез прекрасный молодой человек, учившийся в колледже. Он простудился, переутомление усугубило болезнь, и он приехал сюда на месяц, подлечиться и восстановить силы. Он также снимал эту комнату в течение около двух недель, а однажды утром его в ней не оказалось. Это вызвало большой переполох. Он, похоже, намекал на то, что с этой комнатой что-то не так, но полиция, разумеется, не придала этим его словам никакого значения. Они производили аресты направо и налево, но ничего не добились, и арестованных через некоторое время выпустили, хотя они, возможно, остаются под подозрением до сегодняшнего дня. Дом был заколочен. Шесть лет назад в нем никто не стал бы жить, тем более - в той самой спальне; но сейчас, полагаю, пришли новые люди, а старая история забылась. Осмелюсь предположить, ваша домовладелица вряд ли одобрит то, что я вспомнил о ней.
Я заверил его, что этот рассказ ничего для меня не меняет. Он пристально взглянул на меня и спросил прямо, не столкнулся ли я в этой комнате с чем-нибудь необычным. Я ответил, стараясь не соврать и избежать дальнейших вопросов, что не видел в ней ничего необычного, но, возможно, это может произойти. Я чувствую, что в свое время это произойдет. Прошлой ночью я не видел, не слышал, не обонял, не чувствовал вкуса, но осязал. Вечером, начав свой обычный маршрут, я не сделал и шагу, как сразу прикоснулся Бог знает к чему. Моим первым ощущением было разочарование. "Это комод, наконец-то я добрался до него", - подумал я. Но вскоре обнаружил, что это вовсе не старинный комод, а какая-то резьба; насколько я мог ощутить прикосновением пальцев, - что-то с крыльями. Это был изгиб длинных острых крыльев, на который накладывался арабеск цветов и листьев. Не знаю, к чему я прикасался. Не знаю, что это была за вещь. Возможно, это был сундук. Может показаться, что я преувеличиваю, когда говорю, будто этот таинственный предмет не имел ни одной из форм, с которыми прежде доводилось сталкиваться. Не знаю, из какого материала он был сделан. Он был гладкий, словно слоновая кость, и в то же время не был слоновой костью; от него исходило тепло, как если бы его длительное время нагревало солнце. Я продолжил идти, и столкнулся с предметами, которые показались мне предметами мебели, странной формы, и я не мог догадаться об их использовании. Наконец, я подошел к тому, что было, очевидно, большим распахнутым окном. Я отчетливо ощутил мягкий, теплый ветер, хрустально чистый, дующий мне в лицо. Я смотрел перед собой, но ничего не видел. Я всего лишь чувствовал ветер, обдувающий мое лицо.