Джозеф яростно хлестнул поводьями лошадь и громко крикнул.
- Ты видел это? - спросила Энн, когда они оказались на опушке. - Разве это был не черный человек?
- Не бойся, мы перехитрили его, - сказал муж, гордо вскинув голову.
- Как бы я хотела, чтобы мы остались дома, в Ньюбери, - простонала Энн. - Как ты думаешь, доктор Мэзер поедет с нами обратно из Бостона, чтобы отогнать ведьм? Я останусь там навсегда, если он этого не сделает. Я больше никогда не поеду по этой ужасной дороге. Что там такое? Ой, что это? Что это за звук там, в чаще леса, напоминающий рев? Джозеф! Что это такое? Это был черный кот, перебежавший нам дорогу. Это была черная кошка. Джозеф, давай повернем назад! Нет, позади нас черный человек и зверь. Что нам делать? Что делать? Я испытываю то же, что Энн и Мерси! Мои ноги двигаются, я не могу с ними совладать! В мою руку воткнули булавку! Меня ущипнули! Кто-то душит меня! Джозеф! Джозеф!
- Молись, дорогая! - крикнул Джозеф. - Молись. И не бойся. Молитва прогонит их. Прочь, миссис Брэдбари! Прочь, миссис Проктор! Молись, молись!
Джозеф низко пригнулся в седле и хлестнул коня, сразу рванувшегося вперед; зеленые ветви хлестали его по лицу. Он громким голосом читал молитву. Энн судорожно прижалась к нему, тяжело дыша. Внезапно, лес кончился.
- Дом Проктора! Дом Проктора! - воскликнула Энн. - Мерси Льюис сказала, что в нем полно дьяволов. Что нам делать?
Она уткнулась лицом в плечо мужа, молясь и заливаясь слезами.
Дом Проктора стоял слева от дороги, перед ним росли персиковые деревья, и на фоне серых неокрашенных стен их цветы казались розовыми брызгами. С одной стороны дома располагался большой сарай с дверями, распахнутыми настежь, с другой - вспаханное поле с плугом, брошенным в борозде. Джон Проктор был арестован и брошен в тюрьму по обвинению в колдовстве в апреле, прежде чем он успел засеять его.
Джозеф Бейли резко осадил лошадь напротив дома.
- Энн, - прошептал он, и шепот его был полон ужаса.
- Что там? - она еще сильнее уткнулась лицом в плечо мужа.
- Энн, мистер Проктор выглядывает из окна погреба, а миссис Проктор стоит у колодца, хотя они оба сейчас должны находиться в тюрьме в Бостоне. - Джозеф дрожал так, что все его тело ходило ходуном. - Взгляни, Энн! - прошептал он.
- Я не смею.
- Взгляни!
Энн повернула голову.
- Я никого не вижу, - сказала она, и голос ее был совершенно естественным, в нем слышалось какое-то радостное облегчение, - кроме маленькой девочки в дверях.
- Ты не видишь в окне мистера Проктора?
- Нет, - с улыбкой сказала Энн. - Я не вижу никого, кроме маленькой девочки в дверях. Она в синей юбке, у нее рыжие волосы, а маленькие щечки очень бледные.
- И ты не видишь миссис Проктор во дворе у колодца? - спросил Джозеф.
- Нет, я никого не вижу кроме маленькой девочки в дверях. У нее бледное личико, она плачет. О, боюсь, что она в доме совершенно одна.
- Говорю тебе, мистер и миссис Проктор, оба там, - сказал Джозеф. - Я вижу их своими собственными глазами. На Прокторе красная шапка, а миссис Проктор держит веретено. - Внезапно он крикнул и хлестнул лошадь. - Слова молитвы застревают у меня в горле, - простонал он. - Мне хочется как можно скорее оказаться подальше от этого гнезда дьяволов!
- Джозеф! - умоляющим тоном произнесла Энн. - Остановись! Маленькая девочка зовет меня "мама". Разве ты не видишь, как она похожа на нашу маленькую Сьюзен, которая умерла? Прислушайся! Там нет никого, кроме маленькой девочки. Джозеф, умоляю тебя, остановись.
- Нет, я буду погонять лошадь, пока она не падет, - сказал Джозеф Бейли, поднимая хлыст. - Это уже слишком. Говорю тебе, они там, и они в тюрьме. Тут не обошлось без вмешательства самого дьявола!
Энн больше ничего не сказала; дом Проктора скрылся за поворотом. Вдруг она воскликнула:
- Ах! Упал. Упал!
Джозеф остановил лошадь.
- Что упало?
- Мой ботинок, я потеряла свой ботинок. Я должна сойти и вернуться за ним.
Джозеф снова тронул лошадь.
Энн вцепилась в поводья.
- Остановись! - воскликнула она. - Говорю тебе, мне нужно найти свой ботинок.
- А я говорю, что пусть его, даже если бы он был сделан из чистого золота.
- Джозеф, ты не знаешь, что это за ботинок. Это мои лучшие ботинки, в которых я почти никогда не выхожу. У них малиновые шелковые шнурки. В субботу, отправляясь в молитвенный дом, я носила их в руках, идя в старых, и переобувалась только у двери. Думаешь, я просто так оставлю его здесь? Прекрати ворчать.
Но муж ее выглядел очень мрачно.
- Думаешь, я отправлюсь в Бостон в одном ботинке? - сказала Энн. - Ты знаешь, сколько они стоили, помимо того, что это - подарок моей матери? Предупреждаю, тебе придется развязать свой кошелек, как только мы окажемся у первого магазина в Бостоне. Подумай сам, стоит ли этого того, чтобы я слезла с седла и вернулась на несколько ярдов.
Джозеф Бейли повернул лошадь, но Энн возразила.
- Нет, - сказала она, - не нужно. Я устала ехать, и хотела бы немного пройтись, чтобы размять ноги.
Муж взглянул на нее с удивлением и подозрением. В его голову закрались мрачные мысли.
Она рассмеялась.
- Не делай такое лицо, - сказала она, - я не собираюсь встречаться с Черным человеком и заключать с ним какой-либо договор. Я всего лишь собираюсь вернуться за своим башмаком с малиновыми шнурками.